Розы от киллера - Сандра Браун

Каждая из этих прогулок, как он их называл, была равносильна восхождению на Эверест. Требовалось пять минут только на то, чтобы подняться с кровати. Сначала он с трудом ходил по палате, но сегодня рискнул выйти в холл и пройти туда и обратно. Медсестры оценили это, как величайшее достижение. Аплодировали ему. Он выругался и спросил, где они прячут свои нацистские униформы. Когда Вик вернулся в постель, он был весь мокрый от пота и слабый, как новорожденный.

Он с нетерпением ждал приема обезболивающего, которое получал регулярно. Оно не избавляло от боли, но делало ее терпимой. Он мог существовать с ней, если не слишком много об этом думал и сосредоточивался на чем-то другом. Например, на Лозадо.

В это утро убрали капельницу. Вик был ужасно рад от нее избавиться, но теперь сестры заставляли его как можно больше пить. Носили ему фруктовый сок в маленьких стаканчиках с крышкой из фольги. Ему пока еще не удалось открыть хотя бы одну, не разлив половины.

– Ты ешь? – поинтересовался Орен.

– Немного. Не хочется. К тому же, ты не поверишь, какое дерьмо они здесь выдают за еду.

Его щека все еще имела цвет протухшего яйца, но опухоль немного спала, и он мог смотреть обоими глазами. Например, он умудрился разглядеть, что Орен вопросительно поднял брови.

– Что? – сердито спросил он.

– Как твои яйца?

– Спасибо, хорошо, а как твои? – Несколько дней ему пришлось лежать на пакете со льдом, но, как и обещала Ренни, все обошлось.

– Ты знаешь, о чем я, – сказал Орен.

– Все в норме. Хочешь проверить?

– Верю на слово. – Орен переступил с ноги на ногу. – У меня не было возможности извиниться. Мне очень жаль, что я разбил тебе подбородок.

– Самая незначительная моя проблема. Забудем. Теперь давай еще раз про Лозадо.

– Я уже все рассказал, – взмолился Орен.

– Расскажи еще раз.

– Господи, ты с явным приветом. Я повторил несколько раз слово в слово. Соседу показалось, что они в восторге друг от друга. Доктор Ньютон говорит, что Лозадо ее терроризировал, что она боялась сопротивляться, потому что не хотела закончить жизнь так, как Салли Хортон.

Вик откинулся на подушку и закрыл глаза. Ему было больно вспоминать о погибшей девушке. Он никогда не забудет, как она лежала на кровати мертвая. Пока он наслаждался душем, Лозадо безжалостно убил ее.

Не открывая глаз, Вик сказал:

– Лозадо опасен для нее. Особенно если решит, что она выбирает между ним и мною и предпочитает меня.

– Полагаю, с тобой она на эту тему не разговаривала?

– Нет. Если бы ты не рассказал мне, что случилось накануне, я ничего бы не знал.

Вик не мог понять поведения Ренни, и это его злило. Она заходила каждое утро, как правило, с опущенной головой, и смотрела на его карту, а не на него.

– Как вы себя чувствуете, мистер Треджилл? – каждый раз один и тот же вопрос.

Она проверяла шов и рассеянно кивала, слушая его ответы, как будто, по сути, и не слушала или ей было глубоко наплевать. Она говорила ему, что довольна, как заживает рана, механически улыбалась и уходила. Вик понимал, что он у нее не единственный пациент. Он и не ждал какого-то особого вникания.

Ну, может, и ждал. Слегка.

Вик помнил, как она сидела у его кровати и поила его спрайтом. Помнил, как мазала ему губы бальзамом. Помнил, как они смотрели друг на друга и сколько времени это длилось.

А может, ничего такого и не было?

Кто знает, возможно, это галлюцинации под воздействием лекарств. Или приятный сон, показавшийся ему былью? Все может быть. Ведь застал же ее Орен вчера в объятиях Лозадо в ее собственном доме?

Черт бы его побрал, он никак не мог разобраться, что с ней происходит.

– На обходе она такая деловая, что оторопь берет, – делился он с Ореном. – Даже о погоде не поговоришь.

– Жарко и сухо.

– Похоже на то.

– Она согласилась занять пост заведующего в хирургии.