Ревность - Селия Фремлин (2008)

— В нашем деле главное — вовремя выставить детей из дома, — бодрым голосом вклинилась она в спор супругов. — Вот Питер, например, отправился сегодня с другом в путешествие на велосипедах. Разве это не счастье? На все выходные, аж до Кентербери, практически без гроша в кармане и без еды. Но им, похоже, и горя мало!

С некоторым раздражением Розамунда услышала горделивые нотки в своем голосе. Она не одобряла мамаш, которые вечно хвастаются физическими успехами сыновей, трудностями, которые те преодолели, и уж тем более не собиралась хвастаться сама. Но это оказалось выше ее сил. Легче было уйти от обсуждения достижений сына в учебе. Нора, очевидно, полагала так же, поскольку незамедлительно ухватилась за эту тему:

— Совершенно верно! В прошлом году Нед провел шесть недель во Франции буквально совсем без денег! Спал под мостами, мыл посуду за кормежку…

— И через две недели воротился домой, — вмешался Вильям, — задолжав почти семьдесят фунтов какой-то американской семье, из жалости оплатившей ему дорогу. И не нуждался он вовсе. Ты, Нора, чушь несешь. У него было сто фунтов в дорожных чеках и…

— Но ведь ему едва исполнилось девятнадцать, — защищалась Нора. — Большинство мальчиков…

— А их Питеру всего шестнадцать! — перебил жену Вильям и бросил на Розамунду подчеркнуто одобрительный взгляд. — Вот тебе настоящий парень с мозгами! Отправиться на велике за сотню миль исключительно из любви к искусству! Эх, если б Нед сотворил что-нибудь такое, хоть раз в жизни…

Розамунда, естественно, бормотала что-то в знак протеста, но ей было приятно. Хотя она прекрасно понимала: добродетели Питера в данном случае сослужили службу очередного камешка в огород злосчастного Неда, а одобрительный взгляд, которым удостоили ее, а не Джефри, даром что тот имеет равные права на одобрение, призван подчеркнуть несостоятельность Норы как матери в сравнении с ней, Розамундой. К тому же, если похвалить Джефри, люди, чего доброго, начнут думать, что отцы тоже имеют какое-то отношение к неудачам сыновей.

— Уж коли парню повезет заполучить мать, у которой с головой все в порядке, — продолжал зудеть Вильям на случай, если до кого-то еще не дошло, — мать, у которой хватит соображения не баловать парня, не потакать любым его прихотям, что ж, тогда он и вырастет смелым и предприимчивым, с охотой к подобным приключениям…

Стук и грохот в прихожей… хлопает входная дверь… с треском распахивается дверь в столовую… и перед ними предстает Питер — соломенный чуб почти завесил глаза, рот от ужаса при виде гостей раскрыт, как у деревенского мальчишки.

— Да просто накушались по горло, — объяснил Питер в ответ на встревоженные расспросы матери. — Устали чертовски еще до того, как добрались до Грейвсенда. И вообще — скукотища…

Розамунда постаралась не выказать охватившего ее глубочайшего уныния. Репутация матери предприимчивого сына, пусть и добытая сомнительным способом, полетела к черту. Мало того, все выходные, долгожданные выходные без Питера, разбиты вдребезги, вокруг одни осколки, словно грохнули полный поднос фарфора, — стоишь в шоке и в первый момент не можешь даже сообразить, что делать. А Питер все торчит в дверях как приклеенный и не спускает глаз со стола, уставленного аппетитной едой, но окруженного страшными гостями. Таким немигающим, опасливым взглядом смотрит на свою миску собака, если суп слишком горячий.

— Пойди найди себе чего-нибудь поесть на кухне, — велела Розамунда сыну с суровой решимостью матери, приведенной в боевую готовность, но не забывшей об обязанностях любезной хозяйки. — Отправляйся, — повторила она, чувствуя, как суровость берет верх над любезностью, поскольку Питер не двинулся с места.

— Здесь Волкер, — заметил он.

Видимо, Питер полагал, что мать догадается: именно эта причина удерживает его в столь неудобном месте.