Собачьи дни - Мейвис Чик (2008)

Теперь читатель понимает, почему зонтик Гордона, забытый в «Жигонде», мог стать проблемой: в дорогих заведениях помнят лица и имена клиентов, это особый шик и способствует коммерческому успеху. Удовлетворение Гордона, который и сам посетил эксклюзивный ресторан, и меня милостиво сводил, грело бы его весь вечер, перевесив сумму счета, при одном условии — уверенности мужа, что на эту территорию не ступала нога ни одного из нас. Гордону с лихвой хватило бы известия, что я посещала «Жигонду» с Ванессой; не хочется даже думать, что произойдет, если он узнает, что я развлекалась в компании мужчины, пусть даже всего лишь профессионального компаньона. Зачесав волосы на макушку, я надела самое контрастное платье, которое смогла отыскать, и нацепила очки, желая как можно меньше походить на себя же недельной давности.

К счастью, когда мы поехали в ресторан, дождя не было, и я избавилась от участия в поисках Гордоном зонтика. Стоял прекрасный золотой сентябрьский вечер, совсем как двенадцать лет назад, когда я обрушила на будущего мужа новость о близком отцовстве. Тогда я не могла думать ни о чем, кроме защиты не рожденного еще дитяти; теперь мною овладела идея по возможности оставить Гордона в дружелюбном состоянии, чтобы отныне и впредь мы были приятелями — это существенно облегчит общение и пойдет на пользу Рейчел. Посвятить жизнь дочери, несмотря на Филидин совет, стало моим идефиксом: я упоенно мечтала о блаженном безбрачном существовании в качестве идеальной матери. Так обстояли дела: я искренне готовилась жить ради Рейчел.

Гордон посмотрел на меня как-то странно, когда я бочком пробиралась к столу, стараясь избежать встречи с мужчиной в фуражке с витыми шнурами. К моему облегчению, Мисс Надменность куда-то отлучилась от стойки.

Не пришлось столкнуться и с Аароном: наш столик оказался в зоне, которую он не обслуживал. В целом я могла облегченно выдохнуть и предоставить вечеру идти своим чередом, не забывая удерживаться от высказываний типа: «В прошлый раз я здесь ела омлет с трюфелями» — и памятуя, что нужно спросить, где женский туалет, а не идти туда привычной дорогой. Но когда Гордон взял меня за руку через стол и стиснул ее, сказав ни с того ни с сего: «Ты сегодня очень красива, если мне еще позволено говорить подобные вещи», я невольно начала отвечать, что он не первый, кто говорит мне комплименты в «Жигонде», и, не спохватись я вовремя, ходить бы мне со свернутой головой. Я ограничилась высказыванием: «Пожалуйста, говори, если хочешь. Спасибо». Я понимала, что это неправда и грубая лесть (в устах аполлоноподобного Пола это тоже было не более чем любезностью, но по крайней мере тогда я не была в очках); тем не менее это задало тон вечеру. Посчитав, что мы заслуживаем немного гармонии после долгих унижений, я с удовольствием расслабилась. Мы с мужем говорили о прошедших годах, вспоминали счастливые времена до того, как у нас все пошло наперекосяк, и тщательно избегали поисков виновных.

— Будь я автобусным кондуктором, — заявил Гордон, — этого бы не случилось.

— Если бы ты был кондуктором, мы бы вообще никогда не поженились.

— Не поженились?

— Нет, конечно. Автобусным кондукторам не предлагают оплаченных туров в Германию.

Гордон озадаченно взглянул на меня:

— При чем тут Германия?

— Рейчел была зачата в Германии. Помнишь?

— Конечно, помню, но при чем тут наша свадьба?

Я уже хотела сказать грубость вроде «о, хватит болтать чепуху» или «включи мозги», но почувствовала, что муж говорит искренне.

— Ты что, забыл, что мы поженились, потому что должна была появиться Рейчел?

— Это ускорило наш брак, но поженились мы не только из-за нее. — Гордон посмотрел мне в глаза. — Верно?

Неизвестно почему я промолчала, глядя на него.

— Я хочу сказать, что любил тебя, Пэтси. Любил тогда, любил потом, люблю сейчас.