Самый желанный - Селеста Брэдли (2017)

Вдохновившись такими воспоминаниями, Вулф распрямил спину и провел рукой по немытым волосам, приглаживая их. Строен, как прежде, несмотря на возраст. Сорок с хвостиком – это самый расцвет. У него впереди еще много-много лет, чтобы наслаждаться плодами своих трудов. Но сейчас нужно тряхнуть Стикли и получить аванс в счет гонорара. Придется еще разделаться с маркизом Брукхейвеном. Когда этого парня не станет, ни у одной из правнучек сэра Хеймиша Пикеринга больше не будет шансов наложить лапы ни на один пенс из золота старого негодяя.

Все еще прямо, но слегка подволакивая ноги, Вулф побрел по извилистым улочкам и переулкам Шордича в более респектабельные районы. Плохо здесь. Запах булыжников мостовой, пропитанных мочой и сажей, как будто подгонял его, хотя он и прежде не был избалован ароматом цветов и духом красивой жизни.

– Скорее в контору, – пробормотал он себе под нос и фыркнул. – Тик-так, старик. Время – деньги.

А кто у нас был любитель этой поговорки и повторял ее так часто, что Вулфу хотелось проломить его голову крикетной битой? Ах да, мистер Вулф-старший обожал изливать это нравоучение на голову своего дорого партнера, Стикли-старшего.

Вдруг его осенило. В голову пришла чудесная мысль. Он представил, что навсегда расстанется со Стикли, и улыбнулся такой счастливой улыбкой, что она почти затмила и красноту глаз, и зеленоватый цвет лица.

Оставив позади жалкие улочки Шордича, Вулф помедлил у витрины на Флит-стрит, чтобы поправить галстук. О, черт, а где же галстук? Вспомнив, что в какой-то момент за минувшие дни использовал галстук, чтобы привязывать руки той служанки к кровати, он равнодушно пожал плечами. Да пусть эта шлюха его хоть сожжет. Скоро он будет купаться в роскоши, он – счастливый, трудолюбивый обладатель пятнадцати тысяч фунтов дохода с фонда Пикеринга.

Стикли его половина, конечно, уже не понадобится.

Пока Вулф пытался негнущимися пальцами привести в порядок свой воротничок, за его спиной прошли две дамы. В витрине он видел их нарядные шляпки и шали и плетущегося за ними скучающего лакея с кучей свертков в руках. Вулфа перекосило от злобы.

Эти дамы настоящие паразиты общества, слишком надменны и заносчивы, чтобы зарабатывать на жизнь честной проституцией. Скоро у него будет достаточно денег, чтобы окружить себя самыми старательными проститутками и такими же друзьями на весь остаток своей жизни.

Эти сибаритские мечтания почти отвлекли его от разговора дам, то есть отвлекали, пока он не услышал имя Иденкорт.

– О нет! Это ее деньги, а не Иденкорта. Говорят, почти тридцать тысяч фунтов.

Вторая дама завистливо вздохнула.

– Ты можешь себе представить? Молодой, красивый герцог и все эти богатства. Я думаю, она даже спать будет в рубашке от Лементера.

Ее собеседница не менее завистливо фыркнула.

– С таким наследством она будет наряжать в платья от Лементера своих горничных.

– Но разве это не романтично? Я слышала, он похитил ее и отвез в свое поместье и не отпускал, пока она не пообещала выйти за него замуж.

«Надо было убить эту костлявую суку, когда была возможность».

Вулф даже не заметил, что произнес эту фразу вслух, пока не почувствовал на своем плече тяжелую руку ливрейного лакея.

– Сэр, думаю, вам лучше пройти.

Вулф почувствовал, что его разворачивают силой. Лакей – черт возьми, он выглядел скорее как телохранитель, а не простой слуга – твердо стоял между Вулфом и двумя потрясенными леди, очень богатыми и, видимо, знатными, дамами. Вулф долго молчал, пытаясь подавить в себе дикую вспышку гнева, и наконец выдавил извиняющуюся улыбку и несколько подобострастных банальностей. Наконец лакей отпустил его, и Вулф попятился, кланяясь и хихикая до тех пор, пока ему не стало тошно от собственного раболепия.