Заклятие - Шарлотта Бронте (2012)

На этом рассказчик закончил и, сведя брови, молча уставился на горящие уголья. Наступило молчание. Каслрей и Торнтон не произнесли ни слова, только скрестили руки на груди и погрузились в свои мысли.

О чем бы ни размышляли эти трое, раздумья их длились недолго. Снаружи долетел цокот копыт.

– Кто это? – спросил Торнтон. – Не гонцы ли из Черч-Хилла? Уж не наступает ли неприятель?

– Думаю, просто кто-то едет мимо по пути в Пекену, – ответил Каслрей. Он еще не договорил, когда громкий, требовательный стук сотряс полуразрушенный дом до основания. Все трое вскочили. Прежде чем кто-нибудь из них успел открыть рот, стук повторился второй раз, затем третий, и грянули ликующие возгласы.

– Что за черт? – спросил Арундел, вставая и опрокидывая скамью. Он торопливо зашагал к двери, Торнтон и Каслрей за ним. Лицо Торнтона выразило некоторую тревогу.

– Чего ломитесь? – спросил он, когда дверь содрогнулась в четвертый раз.

– Генерал! Генерал! – закричали сразу два или три голоса. – Если щеколда не поддается, лезьте в замочную скважину! Добрые вести! Добрые вести!

Снова прозвучало «Ура!», и звук трубы заставил Ночь вздрогнуть на ее троне.

– Мне плевать, что там у вас, – отвечал Торнтон, который, вспылив, отходил не быстро. – Вот ведь дурная манера барабанить в дверь середь ночи. Я бы на вашем месте, Арундел, не трогал щеколду. Пущай учатся вежливо себя вести.

Однако Арундел уже нетерпеливо выбил заржавевшую щеколду рукоятью сабли и, распахнув дверь, обрушил на буянов грозную брань.

– Я сейчас с вами со всеми разберусь! – воскликнул он, с первого взгляда поняв, что шумная толпа перед ним состоит по большей части из молодых офицеров и дворян. – Вы у меня запляшете, если прямо сейчас не представите достойного резона для своего гвалта. Вы разбудили во мне такие ожидания, что если они не оправдаются… Так чего там у вас, Молино, шатун безмозглый? Говорите сию минуту. Новости из-за моря, с юга, от изгнанника? Если что-нибудь менее важное, я зарублю вас на месте, бездельник!

– Бездельника оставьте себе, – отвечал доблестный Молино. – Изгнанник! Фи, какое старомодное слово! Мы, люди сведущие, никаких изгнанников больше не знаем. Ура! Ну-ка, ребята, еще разок: ура!

И вновь победные крики огласили разрушенный дом, и снова к ним присоединился ликующий звук трубы. Арундел, выглянув в ночь, увидел, как на ближайшем холме взметнулось к небу пламя костра. Тут же огонь вспыхнул на следующем, дальше, затем на третьем, на четвертом… Из лагеря долетал глухой рокот, а временами порывы ветра со стороны Черч-Хилла и Ардсли доносили обрывки военной музыки.

Глаза Арундела вспыхнули, кровь прилила к щекам.

– Возможно ли? – проговорил он тихо и взволнованно.

– Возможно ли? – повторил Молино. – Вы сомневаетесь? Я видел его собственными глазами!

– Кого? – вопросил Торнтон резко, словно требуя безотлагательного ответа. И ответ не замедлил.

– Адриана! Короля Ангрии! – выкрикнули два десятка голосов.

– Надеюсь, ничего сверхъестественного, – заметил Каслрей. – Он сам, во плоти? Не его призрак?

– Призрак! – воскликнул Арундел, выходя из мгновенного оцепенения. – Человек он или дух, с этого часа наша битва выиграна. Клянусь Богом, при звуке этого имени у меня по жилам прошла дрожь, передавшаяся сабле. Молино, вы сказали правду. Вы не могли бы так солгать.

– Езжайте и убедитесь сами! Я видел его двадцать минут назад в воротах Ардсли, одетого черт-те во что, совершенно – поверите ли, Арундел? – босого, без башмаков и чулок, только никому больше не говорите.

– Как же вы его узнали?

– Потому что все говорили, что это он, и потому что у него был собственный нос, и запавшие глаза в полфизиономии, черные, как уголья, а уж бакенбарды! Клянусь Богом, он вернулся из краев, где не водятся цирюльники.

– Чума вам в глотку, Молино, хватит молоть вздор! Он говорил?