Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон (2008)

Николас провел Аманду на ее место и затем, давая время собраться с духом, прошел к передним рядам, чтобы помочь всем рассесться. Между тем ей вспомнился тот августовский четверг.

Она была в своей спальне и собирала вещи для поездки в Нью-Йорк, раздумывая, какие из четырех имевшихся у нее черных брюк взять с собой. Рива пыхтела и ворчала за ее спиной:

— Какой разница? Я не вижу никакой разница.

В спальню вошел их сынишка Людо с хомячком, пригревшимся на сгибе локтя. На лице мальчишки было обычное загадочное выражение.

— Мамуль, если ты станешь миллионершей, купишь мне робота?

Аманда решила остановиться на широких брюках от Анн Демельмейстер и Хельмута Ланга.

— Если ты станешь миллионершей, ты купишь нам машинку, чтобы делать мороженое? Мамочка, ты собираешься на праздник?

— Нет, дорогой.

— А где папа?

— На работе, дорогой.

Зазвонил телефон. Это был Николас, он звонил с мобильного. Его встреча в Манчестере затянулась, и он решил остаться на ночь.

— Опять?

— Боюсь, что да. Одно из этих нудных дел. — На заднем фоне играла музыка такой громкости, которая обычно раздражала Николаса. — И похоже, оно затянется до завтрашнего вечера… чтобы ты знала.

Она по голосу поняла, что он устал и лучше не спорить. Аманда решила сейчас не говорить ему, во сколько им обойдется пристройка к кухне, и о том, что Рива третий раз за год попросила прибавку к жалованью да еще двуспальную кровать.

— Хорошо, любимый.

Еще полчаса она потратила на доведение своего воскресного гардероба до совершенства, десять минут на уговаривание Людо, что хомяку вовсе не нужна клетка побольше. Вдруг опять зазвонил телефон.

— Аманда? Это Джон. — Джон работал с Николасом в адвокатском бюро Дадли Полк. Она не помнила, какую именно должность он занимал, но точно ниже Николаса. — Извините, что беспокою вас дома, но мне необходимо переговорить с Ником.

— Джон, он в Манчестере. — Последовала пауза, во время которой оба поняли, что уж кто-кто, а Джон должен бы был об этом знать. — Позвони ему на мобильный телефон.

— Да… — Еще одна пауза. — Конечно, извините, это моя ошибка.

Повесив трубку, она нашла Риву и сообщила ей, что господин Николас хотел бы поговорить с ней о прибавке и что он недоволен. При этом Аманда сложила руки перед грудью, словно строгая мать-настоятельница, и придала лицу оскорбленное выражение, имеющее целью напомнить Риве, что она фактически беженка, которую они приютили в своем доме, и что ей следовало бы проявить большую благодарность к ним.

— Я вас слышал, — сказала Рива. — Две минуты вы говорить с Николасом. Обо мне не говорить.

— Николас перезвонил, и я могу уверить вас, что такова его позиция. И он очень, очень сожалеет.

— Хорошо, — сказала Рива, и тут Аманда расплакалась.

Николас позвонил следующим вечером, и Людо захотел поговорить с ним. Точнее, сынишка схватил трубку и кивал время от времени, уставившись в одну точку, словно получая распоряжения от инопланетных завоевателей.

— Мамочка, — с важным видом попрощавшись с отцом, сказал Людо, — папочка говорит, что ему приходится так много работать, чтобы ты могла покупать себе новую одежду каждый день.

— Дорогой, папа просто шутит. — Аманда заметила, что Людо и Рива обменялись взглядом, каким она обычно обменивалась с сестрой, когда их мать утверждала, что до замужества всегда ложилась спать раньше полуночи. — Мамочка сама зарабатывает себе на одежду, Людо.

— А Джереми говорит, что мамочки, которые работают, — эгоистицы.

— Правда? Очень похоже на маму Джереми.

— У него мама печет торты и приносит их в бассейн…

Просидев до трех часов ночи и отмечая те пункты в каталоге, которые помогут ей улучшить интерьер кухни и столовой, Аманда съела две плитки шоколада.