Святотатство - Джон Робертс (2012)

— Благодарю тебя, Гай Юлий, — ответил я. — Не скрою, я удивлен, увидев тебя здесь. Я был уверен, что ты давно в Испании.

Цезарь махнул рукой, словно речь шла о каких-то не стоящих внимания пустяках:

— О, кое-какие дела, в основном религиозные, задерживают меня здесь.

Самым беззастенчивым образом используя взятки и собственные связи, Цезарь несколько лет назад добился избрания на должность верховного понтифика, и, таким образом, в его обязанность теперь входило совершение всех принятых в государстве религиозных обрядов.

— В Испании, насколько я понимаю, сейчас идет война? — спросил я.

— Даже когда там мир, война может вспыхнуть в любую минуту, — ответил Цезарь. — К стыду своему, я обладаю весьма скромным опытом военачальника. Но полагаю, сумею справиться с возложенной на меня задачей.

— В этом не может быть никаких сомнений, — заверил я. — Но скажи мне, разве возможно примирить суровую военную действительность с теми требованиями, что предъявляются к верховному понтифику?

Напомню, что верховный понтифик никогда и ни при каких обстоятельствах не должен видеть человеческой крови.

— Я изучил множество священных книг, — важно изрек Цезарь. — И выяснил, что все требования, связанные с моей должностью, строго обязательны лишь в переделах Рима. Оказавшись за городскими стенами, я имею полное право не соблюдать их столь строго.

«Да, этот хитрец истолковал священные тексты весьма удобным для себя способом», — подумал я. Наши религиозные книги написаны таким архаичным языком, что поддаются самым разным толкованиям.

— Что ж, если ты свободен в своих действиях, тем лучше для тебя, — заметил я. — Уверен, ты вернешься из Испании во всем блеске военной славы.

«А также во всем блеске награбленного золота», — добавил я про себя.

— Благодарю за добрые пожелания, — улыбнулся мой собеседник.

Вполне возможно, он говорил вполне искренне. Понять, что творится на уме у Гая Юлия Цезаря, не представлялось мне возможным.

В этот момент в атрий, поочередно приветствуя всех своих посетителей, вошел Целер. Начал он, конечно, с наиболее именитых, но быстро приблизился ко мне:

— Рад, что ты вернулся, Деций. Путь домой был не слишком утомительным?

— Путь был безопасным, но достаточно тяжелым, — ответил я. — Я по несколько раз на дню приносил жертвы Нептуну.

Подобным изысканным выражением среди сухопутных жителей принято обозначать морскую болезнь.

— Да, море — это стихия греков, а не римлян, — произнес Целер.

Он был невысок ростом и приземист, выпученные глаза и большой рот придавали его лицу что-то лягушачье, однако никто не счел бы его наружность забавной. Он обладал богатым опытом государственной деятельности и был одним из самых состоятельных людей в Риме. При этом богатство ему досталось вполне законными способами: несколько раз он получил изрядное наследство и завоевал богатые военные трофеи.

— Твое новое одеяние весьма тебе к лицу, — заметил Целер. — Подожди здесь, пока я буду беседовать с гостями. Мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз.

Я повиновался и довольно долго прохаживался по атрию взад-вперед, перебрасываясь словами с другими посетителями. Наконец атрий опустел, и мы с Целером вышли в сад. Сейчас, зимой, деревья стояли голые, и это делало даже более заметной изысканную планировку сада.

— Ты уже принес Юпитеру благодарственную жертву за благополучное возвращение? — осведомился Целер, пока мы с ним шли по садовой дорожке.

— Нет, но в храме Остии я принес настоящую жертву Нептуну, — ответил я.

— Непременно принеси жертву Юпитеру, — посоветовал Целер. — Тому, кто собирается поступить на государственную службу, неплохо лишний раз продемонстрировать свою набожность. Римлянам нравится, когда их государственные деятели проявляют религиозное рвение.