Гонконг - Клейтон Мэтьюз

Линь Кэ знал, что он похож на Фу Манчжоу, и это обстоятельство доставляло ему немалое удовольствие. Он прочитал все книги Сакса Ромера о знаменитом восточном криминальном авторитете и впоследствии, когда сам стал таковым, старался неустанно поддерживать этот имидж.

Разумеется, между ним и авторитетом существовали различия, и устранить их было не в силах Линь Кэ. Он не мог изменить цвет своих черных глаз на изумрудно-зеленый, хотя и пробовал носить контактные линзы. Но образ китайца с изумрудно-зелеными глазами вызывал у Линь Кэ усмешку. В отличие от знаменитого героя Линь Кэ не был ученым, не имел ученой степени, и его возраст приближался к семидесяти годам.

Линь Кэ бегло говорил на нескольких языках. Что касается внешнего сходства с известным персонажем, то здесь у них было много общего. Линь Кэ был таким же высоким, худощавым, с мускулистыми руками и тонкими пальцами и носил очень длинные, опущенные книзу усы.

Он очень любил наряжаться в длинный зеленый халат с вышитыми на спине павлинами. И сейчас он тоже был в таком халате.

Этот старый китаец обладал чувством юмора, вопреки распространенному среди европейцев мнению, что азиаты начисто его лишены. В своем зеленом халате он любил появляться на публике и внимательно наблюдать за реакцией людей, особенно тех, кто был знаком с книгами Сакса Ромера. Так же интересно было ему следить за реакцией Илая Кейгана, когда они встретились впервые. Вообще же юмор Линь Кэ скорее всего можно было отнести к разряду черного, но, общаясь с белыми. Линь Кэ никогда не шутил, полагая, что традиционная азиатская маска непроницаемости и безразличия — как раз то, что нужно при разговоре с белыми самодовольными дьяволами!

Линь Кэ наклонил голову и, пристально вглядываясь в толпу, сходящую с лайнера, пытался отыскать в ней Кейгана. Смотреть из окна в бинокль не имело смысла: американец мог выйти из здания терминала с другой стороны. Да и ни к чему эта слежка, ведь Линь Кэ точно знал, что летчик находился на корабле и прибыл в порт.

В комнате заиграла приятная музыка. Из всех современных технических средств старый китаец предпочитал пользоваться лишь теми, без которых нельзя было успешно заниматься бизнесом. Одним из таких средств был для него телефон. Но у себя в доме Линь Кэ установил не обычный телефонный аппарат, а сверхдорогой, в котором вместо звонка звучала мелодия «Китайский город, мой любимый город».

Линь Кэ снял телефонную трубку и сказал несколько слов на путунхуа, пекинском диалекте.

— Дядя! — услышал он голос Сильвии Кэ. — Я звоню тебе из здания терминала.

Линь Кэ перешел на английский:

— А, Маковый Цветочек! Ну как прошло твое путешествие? — Старый китаец упорно отказывался называть свою племянницу ее первым, американским именем. Ему казалось, что Маковый Цветочек — наиболее удачное обращение.

— Путешествие было замечательное, дядя. Человек, которым ты интересовался, находился на борту.

Он держался особняком и ни с кем не общался, кроме персонала лайнера. Я, конечно, не могла следить за ним двадцать четыре часа в сутки, мы ведь, как ты понимаешь, жили в разных каютах. Да и инструкцией не предусматривалось совместное проживание, о чем, кстати, я даже немного жалею. — В голосе Сильвии зазвучали шутливые нотки. — Знаешь, а твой американец очень привлекательный молодой мужчина!

— Тебе удалось с ним познакомиться?

— Да, и немного поговорить, пока лайнер входил в гавань. Я пригласила его совершить экскурсию по городу!

— Молодец!

— Я же знала, что ты попросишь меня и дальше следить за ним.

— А как он тебе представился? Назвал свое настоящее имя?

— Да, он сказал, что его зовут Илай Кейган.

— А как ты себя назвала?