Идеальная женщина - Элизабет Лоуэлл (1985)

Энджел улыбнулась. Да, Хок поймал лосося, познал первобытную силу рыбы, которая, трепеща, била хвостом по сияющей глади моря. Она долго будет помнить благоговение и восторг на лице Хока.

Ей никогда не встречался человек, который мог бы сравниться с Хоком. Как же теперь жить без него?

— Я так и не понял, зачем он выпустил этого лосося? — спросил Дерри.

— Он был слишком прекрасен, чтобы его убить.

— Не более прекрасен, чем остальная рыба, которую вы поймали, но мы съели ее всю и чуть не подрались из-за последнего куска.

— Но это был первый в его жизни лосось, — просто объяснила Энджел, и лицо ее просветлело от воспоминаний.

Дерри задумчиво посмотрел на Энджел.

— Я вытащил тебя из-под обломков, — тихо сказал он, — но только Хок вернул тебя к жизни. Я так рад, Энджи. Было время, когда я боялся, что обрек тебя на безрадостное существование.

Энджел порывисто обняла Дерри, взяла блокнот для набросков и вышла.

Всю дорогу на Игл-Хед у нее из головы не выходили слова Дерри. Каждый ее шаг сопровождался звоном маленьких колокольчиков. Она думала о его словах, сидя на самом краю утеса, забыв про блокнот, лежащий у нее на коленях.

Перед ней расстилался пролив Инсайд-Пасседж: неутомимое море и острова, гряда островов, увенчанных вечнозелеными лесами, которая исчезала в голубой дали загадочного горизонта, растворяясь в пропахшем солью воздухе.

— Ты любишь эту землю?

Вопрос Хока не испугал Энджел. Всецело погруженная в созерцание чудесной картины, она тем не менее мгновенно почувствовала, что Хок рядом.

— Больше всего на свете, если бы не было тебя, — просто ответила она.

И тут же сообразила, что сделала как раз то, чего всячески старалась избежать. Сказала Хоку о своей любви. Ей не хотелось причинять ему боль словами, призванными дарить радость.

— Сколько времени? — торопливо спросила Энджел, чтобы наступившая пауза не вынудила Хока говорить ей о своей любви. Она и не ждала этого.

— Почти пять, — ответил Хок.

— У тебя есть время пособирать ягоды?

— Выкроим.

Энджел посмотрела в темные глаза Хока и прочитала в них то, что и так знала.

Он уедет.

Скоро.

Об этом говорили его глаза, голос, напряженное лицо.

— Ангел, — сказал Хок, видя, как опечалилась она, и зная этому причину.

— Надо спешить, — сказала Энджел. — У нас мало времени.

Она грациозным движением поднялась на ноги. Серебряные колокольчики мелодично зазвенели.

Этот звук пронзил Хока, словно тысяча крошечных кинжалов. Он обхватил Энджел и приподнял ее над землей. Он держал ее на весу и целовал так яростно, словно мир рушился у них под ногами.

Казалось, время остановилось. Наконец Хок отпустил Энджел, и она повела его по скалистой тропинке вниз. Оба молчали, довольствуясь мимолетными прикосновениями, мягкими улыбками и быстрыми взглядами, словно каждый боялся, что в следующее мгновение другой исчезнет.

Молчание длилось до тех пор, пока они не пришли в ежевичник в самом конце заброшенной дороги. Когда-то давно здесь были ферма, ухоженные поля и опрятные сады. Сейчас поля почти поглотил лес, сохранилась лишь невысокая каменная ограда, вся в зарослях ежевики.

Великолепная степная роза оплетала развалины каменной печной трубы — все, что осталось от дома. Именно от этого цветка произошла пурпурная роза, расцветавшая глубоко в мозгу Энджел. Она впервые увидела ферму Смита и степную розу, будучи еще ребенком, и с тех пор этот цветок преследовал ее всю жизнь.

Невдалеке хлопнула крышка багажника автомобиля, и вскоре появился Хок. В одной руке у него были пустые ведерки, в другой — корзинка для пикника, через плечо было перекинуто толстое одеяло.

Энджел глубоко вздохнула, заставив мрачные мысли о будущем на время отступить. Существовало только настоящее: Хок ждал ее и улыбался прекрасной, обезоруживающей улыбкой.