В объятиях любви - Барбара Картленд

Он подумал, что с ее глазами, широкими и сияющими, ее губами, теплыми и красными от его поцелуев, и ее волосами, пылающими как огонь на его руке, она была более прекрасной, чем кто-либо из тех, кого он видел за всю свою жизнь.

— Я люблю.., тебя! — шептала Аспазия.

— Ты уверена в этом?

— Очень.., очень уверена, — отвечала она. — Но лишь прошлой.., ночью я.., поняла, что мое.., чувство к тебе и есть… любовь.

— А теперь что ты чувствуешь ко мне? — спросил он.

— Что ты.., великолепен.., так великолепен.., я не могу представить себе, что.., люблю такого, как.., ты.

— Но ты действительно любишь меня?

— Я не.., знала, что могла.., испытывать такое.., чувство, и что это.., любовь.

Маркиз вновь поцеловал ее.

И когда он ощутил, как она дрожит, прижавшись к нему, на этот раз — не от страха, он понял, что чувства, которые она вызывала в нем, отличались от всего, что он когда-либо чувствовал прежде.

Когда она смогла говорить, Аспазия сказала:

— Ты действительно.., хотел сказать.., что я могу.., выйти замуж за тебя?

— Я намерен сделать тебя моей женой.

— Но.., как.., как можешь ты.., жениться на мне, когда есть столько других.., женщин, которым ты можешь.., предложить это?

— Я никогда не предлагал руку никакой другой женщине, — отвечал маркиз. — И вот истина, Аспазия: я никогда до сих пор не собирался жениться.

— Как можешь ты.., желать меня?

Маркиз подумал, что мог бы дать сотню ответов на это, но улыбнувшись, сказал:

— Одна из причин — та, что я не в силах более проводить бессонные ночи с подушкой, разделяющей нас.

— Я не давала тебе спать? — спросила Аспазия с тревогой и беспокойством. — Я думала, что сплю очень тихо.

— Да, это так, но я не могу заснуть, когда ты так близка ко мне.

Он видел, что в своей невинности, она не понимает его, и добавил:

— Я объясню тебе почему, сегодня вечером.

— Вечером? — спросила Аспазия.

— После того, как мы поженимся.

Глаза ее расширились, и он увидел изумление, отразившееся в них.

— Я уже договорился с твоим дядей, — сказал он, — и когда он приедет, он обвенчает нас в моей личной часовне.

Рано утром я послал в Лондон за особым разрешением, и полагаю, оно уже здесь.

— Сегодня.., вечером? — прошептала Аспазия.

— Существует много причин такой поспешности, — сказал маркиз, — кроме этой подушки между нами.

— Какие?

— Прежде всего я хочу, чтобы ты принадлежала мне, и я хочу иметь возможность защищать тебя от твоих собственных страхов, — отвечал маркиз. — Затем, хотя твой дядя должен быть здесь на венчании, я думаю, что ему следует поскорее возвратиться в Малый Медлок, чтобы проследить за соблюдением интересов Джерри.

Аспазия поняла, что, как только станет известно о гибели герцогини, миссис Филдинг и другие слуги сомнительной репутации разворуют все имущество в доме, который теперь принадлежит Джерри.

— Все уже предусмотрено, — продолжал маркиз. — Как только известия о смерти герцогини достигнут Ньюмаркета, моему агенту будут даны инструкции немедленно проследовать в Гримстоун-хауз с местными адвокатами.

Аспазия тихо лепетала слова благодарности, — Они все возьмут в свои руки, — продолжал он, — и сделают опись имущества в особняке. Твой дядя же, когда прибудет туда, пользуясь огромным уважением жителей, проследит за тем, чтобы люди с дурной славой и нежелательные в поместье были немедленно уволены.

— Ты предусмотрел.., все! — воскликнула восхищенная Аспазия.

— Я пытаюсь делать это, — сказал маркиз, — но в данный момент мне трудно думать о чем-либо, кроме тебя.

— Я не верю, что.., ты.., действительно.., любишь меня.

— Я заставлю тебя поверить в это.

— Я думаю.., что я на самом деле.., вижу сон, — сказала Аспазия, — Сон о моей любви и о том, что.., ты любишь меня.., и о том, что мне не нужно.., больше.., бояться.