Анжелика в Новом Свете - Анна Голон, Серж Голон

Она с гордостью отметила: он не вскочил, он спокойно поднялся, не проронив ни слова. Она протянула ему его одежду. Он пренебрег только одним — не полежал какое-то время, как любил обычно, потягиваясь после сна с наслаждением хищного зверя, который готовится к ежедневной битве за жизнь. Он молчал.

Да и что здесь было говорить, ведь он знал, что она не принадлежит ни к числу тех женщин, которые не могут правильно оценить обстановку, ни к числу тех, что цепляются за пустые слова утешения.

Он молчал, но она видела, что он напряженно думает. Наконец он сказал:

— Черная оспа? Навряд ли. Ну, предположим, что они принесли ее из Квебека, что там сейчас свирепствует оспа. Но такие болезни обычно появляются весной, с приходом кораблей. И если в Квебеке никто не болел оспой с осени, иначе говоря, с тех пор как замерзла река Святого Лаврентия, то это не может быть оспа…

Ход его мыслей показался ей правильным, разумным. Она вздохнула свободнее, и лицо ее порозовело.

Прежде чем выйти вместе с ней, он положил руку на ее плечо, на секунду крепко сжал его и сказал:

— Мужайся.

Глава 2

В вигваме Маколле Жоффрей де Пейрак долго стоял, склонившись над больными гуронами. Их лица были багровые. Когда приподняли их веки, увидели, что глаза у них словно налиты кровью. Дышали они тяжело, со свистом, и все трое были без памяти.

— Они и вчера, когда их перенесли сюда, были почти в таком же состоянии,

— объяснил Маколле. — Когда я их укладывал здесь, то решил, что они такие ошалевшие от холода.

— Ну, так что вы об этом думаете, Маколле? — спросил Пейрак. — Язык не поворачивается произнести, а? Да, это явные симптомы оспы, не отрицаю, но мы не видим еще характерных пустул на теле. Только красные пятнышки…

Канадец с сомнением покачал головой. Надо ждать. Ничего другого не остается.

Они тихонько обсудили втроем, какие меры предосторожности нужно принять, какие отдать распоряжения. Маколле сказал, что гуронов он берет на себя. Водка, он хорошо знает это по личному опыту, лучший защитник от всех повальных болезней. Он останется здесь, но с бочонком водки.

Покачивая головой, старик признал, что даже самые неприятные положения имеют, в конце концов, и свои преимущества. Что ж, он будет пить водку, еще чаще — полоскать себе горло, а также протирать руки после возни с индейцами.

Жоффрей де Пейрак сказал, что около его вигвама соорудят небольшой шалаш, чтобы он мог там париться по-индейски. Он должен париться и менять одежду каждый раз, перед тем как войти в дом.

— За меня не тревожьтесь, — успокоил их старик, — ведь я был среди монтанье и гуронов во время оспы, которая покосила их в 1662 году. Я ходил из одной деревни в другую и везде видел только смерть. И ничего, жив. Что же касается гуронов, то я буду поить их отваром из трав и поддерживать в вигваме огонь. Ну а что дальше, посмотрим…

— Я приготовлю вам провизию и травы для отваров, — сказала Анжелика.

Когда она шла по тропинке назад к дому, ей пришлось призвать на помощь все свое спокойствие.

Наступил день, розовый, холодный, ясный.

Войдя в залу, она вдруг столкнулась лицом к лицу с самым настоящим иезуитом. Пожалуй, более типичного иезуита здесь не сыщешь на сто лье окрест.

Это был священник среднего роста, кругленький, с простодушным выражением приветливого лица, смеющимися глазами, глубокими залысинами на лбу и роскошной густой бородой. Он носил черную сутану, сшитую из хорошего добротного дрогета, опоясанную черным поясом, на котором болтались нож, кошелек, а на груди его на шелковой тесьме висел весьма внушительный черный крест с медными уголками. Довольно толстая шея нависала над твердым стоячим воротником, поверх которого был отложной воротник из белого полотна.

— Разрешите представиться, сударыня, — сказал он. — Я отец Массера из общины иезуитов.