Еще одна темная половина - Ашира Хаан (2020)

На улице морозный воздух вышибает из меня дыхание. Дерущий горло сигаретный дым добавляет суровых ощущений, но трезветь я не собираюсь. Сейчас, наоборот, догонит еще и никотином.

— Я хочу, чтобы ты вернулся, — говорю я черному небу над городом. Оно равнодушно сыплет в меня снежной крупой. Свет фонарей режет глаза. — Я пиздец как по нему скучаю, — говорю я Маше или Даше.

— Бывает, — отзывается она. — Хочешь кофе?

— Хочу, — вдруг соглашаюсь я. — Только докурю еще одну… Дай?

Она дает мне сигарету:

— Как докуришь, заползай к нам за стойку. Санек сварит покрепче.

Я остаюсь на зимней улице одна. В джинсах и футболке, с голыми руками. Но кожа потеряла чувствительность, так что мне наплевать. Я курю и смотрю в небо, будто бы Люций там, а не внутри меня. И шепчу:

— Я все понимаю. Все-все. Только вернись.

Больная.

Если бы я могла сейчас написать ему пьяную смс как положено по канону писать бывшим, я бы написала.

Он, конечно, не отвечает.

Ты же цельная.

Прими это.

Ха-ха.

С трудом тяну на себя дверь бара…

Кофе. Кофе это отлично.

Но сначала в туалет.

В зеркале отражается кафельная плитка.

Черная. Белая. Черная. Белая. Черная…

Глаза в глаза — чернота в зрачках растекается по светлой радужке.

Все плывет, но я вижу, как в отражении за моей спиной развеваются белые волосы.

— Ты…

— Хватит ныть.

— Я не ною, я скучаю…

Смотрю на свои пальцы — я включила воду и не заметила когда. Холодная вода.

— Я хочу тебя.

— Идиотка.

Я знаю.

Я пьяна так, как никогда в жизни. Вокруг туман, холод в пальцах и черный взгляд в зеркале. Если я отвернусь, он исчезнет.

— Мне больно.

— Больно тебе будет сейчас!

Это у меня в голове или Люций вживую шипит это в туалете дешевого бара на окраине?

Какой-то чертов арт-хаус или дешевый фильм категории…

Оу, блять!

Ключицу режет ледяная кромка боли.

В том месте, где в нашу первую встречу он вонзил клыки.

Там не осталось физического шрама, но остался ментальный.

3. Отличное место, чтобы сойти с ума

В глазах все плывет, я четко вижу только то, что прямо передо мной, я, кажется, не чувствую вообще ничего, поэтому холод, боль и… алая кровь на пальцах, которыми я трогаю свою шею и подношу к глазам — это чересчур.

Кровь?

Откуда?

Мир начинает заторможенно вращаться вокруг меня. Я припадаю к зеркалу, вглядываясь в черноту в своих глазах:

— Это ты?

Мне показалось. Я случайно поцарапалась. Где-то. Чем-то. Какая разница, чем, если не…

Чья-то рука нажимает на мой затылок и бьет меня лбом о зеркало.

Я отшатываюсь и оборачиваюсь — но залитый пронзительно-белым светом туалет пуст. Сама не удержала равновесие, так ведь?

Жесткие пальцы зарываются в мои волосы на затылке и оттягивают голову назад. Из глаз брызжут слезы, а в ушах шипит голос:

— Бухая идиотка! Ждешь, чтобы тебя выебали? Давай выебут. Сколько там в баре мужиков, десятка два есть? Я позову!

— Эй… — я прикусила губу и теперь у меня во рту привкус моей крови — только моей, я помню вампирскую. — Что ты дела…

Все поле зрения заслоняет чернота. В ней клубится еще более черное облако. Я не могу понять, что это, я не могу отклониться — ведь мои волосы все еще кто-то держит.

Я бы заорала, но если это Люций… Боги, если это Люций, ему ни-че-го не стоит действительно зачаровать всех этих мужиков только чтобы наказать меня…

Но если мы одно существо, как он может поступить так — с собой же?

Холодный смешок сквозняком щекочет мне ухо:

— Умная стала? Это в тебе от меня.

Мне чудится, или пальцы в волосах отпускают, разжимаются, холод сползает по затылку, переходит на заднюю часть шеи, потом ниже, пробираясь под футболку, скользит по позвоночнику, становясь все острее?