Яблоневый цвет - Jaira D (2018)

Пока Белокрай суетился, следуя повелениям ворожеи, Радмила готовилась дома к тяжелому обряду очищения. В углу у дверей поставила кадку с благодатью — хотела в Солнцеворот высвободить, да, видать, сейчас оно нужнее. Сама в наряд старинный облачилась, ленты белые в косы повязала. Увидел бы ее кто в поле — за богиню бы принял. Платье белое все вышивкой шелковой да рунами расшито — блестят и искрятся древние письмена, будто каменья драгоценные на свету. На запястьях — тоненькие браслеты-кольца из серебра, звенят при движении каждом — заслушаешься. Смотрит на себя в зеркало Радмила и не узнает. Не отшельница на нее в отражении глядит, а могущественная чародейка, которой ведомы такие тайны, что людей с ума свести могут.

Баюн важно на ворожею смотрит, точно любуется. Таких нарядов хозяйка еще не надевала. Все за ней котище с подоконника следит, глаз не сводит.

Взяла Радмила большой нож да вышла из дому, перед рябинами встала.

— Простите, родные, — деревцам поклонилась девица, на колени присела. — Пришел ваш час. Не думала — не гадала, что так всё сложится. О последней услуге прошу вас: как меня от силы нечистой охраняли, так и людей от напасти поберегите.

Трудно поддается ножу ствол тонкий, второй уж лучше пошел, словно смирились стражницы со своей участью, да только все равно сердце ноет, будто с подружками верными прощается.

Подошедший к хижине Северин оторопел.

— Зачем?

— Рябина злых тварей отгоняет, — ответила Радмила, не оглядываясь. — Защита от игоши это для белокрайцев.

Вздохнул парень, молча нож из рук ворожеи вынул, сам работу за нее закончил. Из-за листвы не видать раньше стен было, а теперь заметно стало, какой домик старый. Совсем одиноким казался и беззащитным.

Взглянул Северин на девицу, очарованный красой, слова сказать не может. А она пастенью ходит, всё о своем думает. Кадку из дома вынесла. Только открыла — еще одно чудо парню явилось.

Солнце уж почти скрылось, по небу словно варенье малиновое разлив. Уж синева бездонная на него навалилась. Летят из кадки роем звездным пчелы, брюшки светятся, будто золотые. Окружили огоньками-светлячками, ярче солнца горят. На миг короткий мальчишкой себя Северин почувствовал, глядит во все стороны, глаза восторгом сияют. Даже Радмила повеселела. Как махнула рукой в сторону деревни, весь рой туда подался, да в сумерках подступивших пропал.

— Пора, — прошептала ворожея, к сложенным веточкам рябины потянулась, но парень сам все с земли поднял. — Что это ты?

— С тобой пойду.

— Зачем это?

— А кому еще за тебя перед людьми заступаться?

Ласково улыбнулась Радмила.

— Не надо тебе со мной, не ходи. Люди уж прежними после обряда не будут — душа переменится. Тебе же незачем такое видеть, да и противишься ведь ты магии…

— Причем тут магия? Для меня ты важнее…

Не дала договорить — к щеке Северина легко губами теплыми прикоснулась, забрала рябинки.

— И ты для меня важнее. Не надо, не ходи. Баюн за тобой присмотрит.

Кот уж тут как тут у ног северянина вьется, круги нарезает, будто путами обвивает. Хочет податься парень следом за девицей — та уж за березами скрылась, — да ноги точно корни в землю пустили, с места не сойти — дергайся, не дергайся.

— Баюн! Ну, пусти же, Баюн!

Уселся на порог хижины котище, глазами перемигивает — в сумраке рубином да янтарем светятся очи разноцветные.

— Ну, как друга прошу, отпусти.

Не отзывается Баюн, лапы белые вылизывает.

Постоял Северин, подумал. Совсем уж свет небесный погас, из деревни ни звука не доносится — видать, все за яблоневыми садами уж собрались.

— Давно ты у Радмилы доброхожим служишь, лесной дух?

Повел ухом в сторону кот, но не взглянул.

— Славный у нее очаг. И покормит тебя хозяйка, и приголубит. Как с другом верным говорит. А не боишься ее одну отпускать магию творить?

Зыркнули два глаза в темноте, насторожился белый силуэт.