Сокровенные тайны - Сандра Браун (2000)

Все выглядело вполне невинно. На минуту Алекс охватило сожаление при мысли о том, что ей предстоит и чем это скорее всего обернется для жителей городка. Но чувство вины быстро развеялось, стоило лишь напомнить себе, зачем она сюда приехала. Если она хоть на секунду забывала, как дошла до этого рубежа своей жизни, память услужливо воскрешала перед ней всеобщее отчуждение и суровые бабушкины обвинения. Вряд ли она могла позволить себе хоть чуточку разжалобиться.

В центре Пурселла было почти пусто. Большинство магазинов и учреждений, выходивших на главную площадь, были закрыты. Всюду пестрели бесчисленные таблички о продаже домов и лавок с молотка.

На зеркальных витринах, в коих красовались соблазнительные товары, вкривь и вкось шли всевозможные надписи. На дверях опустевшей прачечной еще висело написанное от руки объявление. В слове «стирать» кто-то стер «и» и первое «т»; теперь в объявлении говорилось: «У нас удобно и дешево с рать; 3 сорочки 1 доллар» — непристойный, но точный итог экономического положения в округе Пурселл.

Алекс поставила машину перед зданием окружного суда и опустила монеты в счетчик на тротуаре. Здание суда было построено девяносто лет назад из красного гранита, который добывали в горах и доставляли сюда по железной дороге. Итальянцы-каменотесы натыкали горгульи и гриффины всюду, где только возможно, — словно количество украшений оправдывало затраты на их труд. Сооружение получилось помпезное, но эта пышная безвкусица по-своему привлекала. Над куполом здания на свежем северном ветру развевались национальный флаг и флаг Техаса.

Проработав в Остине целый год в законодательном собрании штата и связанных с ним службах, Алекс не испытывала ни малейшего страха перед официальным учреждением. Она решительным шагом поднялась по ступеням и потянула на себя тяжелую дверь. Внутри на оштукатуренных стенах облупилась краска, пахло ветхостью и запустением. По плиточному полу расползлась сеть тоненьких трещин, переплетавшихся, как линии на старческой руке.

Потолки были высокие. В коридорах гуляли сквозняки, пахло крепчайшим дезинфицирующим раствором, заплесневелыми судебными бумагами и духами, которыми чересчур щедро пользовалась секретарша районного прокурора. Она выжидательно подняла глаза, когда Алекс вошла в приемную.

— Привет! Что, душечка, заблудились? Какие чудные волосы! Я бы тоже с удовольствием носила волосы вот так, узлом на затылке. Только для этого уши должны быть совсем маленькие. А у меня торчат, как два лопуха, представляете? Вы небось хной пользуетесь, раз они у вас в рыжину отдают?

— Это кабинет районного прокурора Частейна?

— Ну да, душечка. А зачем он вам? Он сегодня вроде как занят.

— Я от прокурора округа Трэвис. О моем приезде, насколько я знаю, уже звонил мистер Харпер.

Секретарша на мгновение замерла и перестала усердно перемалывать зубами жевательную резинку.

— Так это вы? А мы думали, приедет мужчина.

— Как видите, я… — Алекс развела руками. Секретарша была раздосадована.

— Мистер Харпер мог бы и сказать, что помощником у него будет не мужчина, а дама, да где там, — сказала она, тряхнув ладошкой. — Сами знаете, какой народ эти мужчины. Что ж, душечка, вы явились точно в назначенный час. Меня зовут Имоджен. Хотите кофе? Костюмчик у вас — блеск, прямо писк моды. Юбки теперь носят чуть короче, да?

Рискуя показаться невежливой, Алекс спросила:

— А мои коллеги уже здесь?

В ту же минуту из-за закрытой двери послышался мужской смех.

— Вот и ответ на ваш вопрос, душечка, — заметила Имоджен. — Небось кто-то рассказал неприличный анекдот, чтобы немного выпустить пар. Их же прямо-таки распирает от любопытства, с чего вдруг такое сверхсекретное совещание. Что тут за тайна? Мистер Харпер так и не сказал Пату, с какой целью вы едете в Пурселл, а ведь они дружили, когда учились на юридическом. Может, все дело в том, что «МЭ» хочет получить лицензию на азартные игры?

— «МЭ»?