Запретная любовь - Вирджиния Хенли (2010)

Когда они усаживались за стол, хозяин галантно придержал стул для Эдвины. Виктория обрадовалась, что ее он просто не замечал. Ей удалось не выдать удивления, когда, попробовав суп, она сообразила, что в него добавили довольно много сливок и хереса.

— Могу ли я поинтересоваться, ваше преподобие, как вы развлекаетесь? — неожиданно спросил хозяин.

— Тори страстно обожает историю, а я занимаюсь рисованием, сэр.

Эдвина чуть не поперхнулась супом. Поджав губы, она заметила:

— «Страстно» — слово совершенно недопустимое в обществе женщин, Эдмунд. И я предпочла бы, чтобы ты называл свою сестру Викторией. Жизнь создана не для наслаждений, а для того, чтобы покорно выполнять свой долг.

«Поверишь ли, Тори? Покорность тебе не к лицу. Даю голову на отсечение, что Тори и страсть идут рука об руку. Когда я вошел в комнату, то подумал, что тут какая-то ошибка. Можно было поклясться, что у тебя и той, за которой я шел тогда до самого аббатства, нет ничего общего. — Перегрин улыбнулся. — Ты замаскировалась очень умело и смогла обмануть свою мать. Более того, ты и сама поверила в то, что тебе ничего не угрожает».

— Я всегда была против того, что сын рисует, — призналась Эдвина. — Люди с артистическими наклонностями морально неустойчивы. К счастью, у Эдмунда нет особых способностей.

Виктория вскинула свои темные ресницы.

— Но его виды Бодиама потрясающе хороши!

Воцарилось неловкое молчание, и Виктория вновь потупилась.

Когда с супом покончили, всем подали дичь. Хозяин же, украдкой наблюдая за Викторией, мысленно восклицал: «У нее глаза — словно фиалки на снегу! А ведь известно, что любые оттенки фиолетового говорят о страстности. Я знаю твою тайну, Тори…»

— Если вы увлекаетесь историей, мисс Карсуэлл, то Бодиам приведет вас в восторг, — сказал Перегрин. — Не хотите ли как-нибудь приехать сюда и ознакомиться с замком?

— Нет, благодарю вас, — ответила Виктория. «Он решил воспользоваться Бодиамом как приманкой. Ему понятно, насколько соблазнительно это предложение. Он хочет, чтобы я вернулась сюда и оказалась с ним наедине. Но уж лучше я все сделаю прямо сейчас!»

Отложив льняную салфетку, Виктория отодвинула свой стул и поднялась:

— Пожалуйста, извините меня…

Учтиво поднявшись из-за стола, Перегрин жестом подозвал служанку. Та почтительно присела перед Викторией, а потом повела ее к выходу. Снова усевшись за стол, хозяин немного помолчал, затем доверительно обратился к Эдвине:

— Вы знаете, ваша дочь произвела на меня огромное впечатление. Она так скромна, так сдержанна…

Эдвину прямо-таки распирало от гордости.

— Да, вы правы. Виктория — очень послушная девочка. Я воспитывала ее в целомудрии и чистоте. И мои усилия не пропали даром. Для девушки это основные и самые необходимые качества, хотя они встречаются не так уж часто.

— Мне хотелось бы попросить вашего разрешения ухаживать за ней.

— О, сэр Перегрин, я польщена… Вы окажете нам честь…

Оказавшись вместе со служанкой на широкой лестнице, Виктория решительно остановила ее:

— Дальше я сама. Благодарю вас.

— Да, мисс, хорошо. Я подожду вас здесь.

Легко взбежав по ступенькам, Тори повернула за угол и вышла в узкий и длинный коридор. Немного помедлив, она двинулась вперед. Свечи, вставленные в кронштейны на стенах, освещали коридор лишь на несколько метров вперед, а все остальное пространство словно было затянуто легкой дымкой. Неспешно шагая все дальше и дальше, Виктория видела узкие проходы, за которыми располагались какие-то мрачные помещения. Но ничего интересного она не замечала. А потом вдруг услышала музыку и вздрогнула от неожиданности. Причем слышалось не только звучание инструментов, но и чей-то смех. Внезапно Тори сообразила, что вышла на галерею, скорее всего предназначавшуюся для менестрелей.