Превратности любви - Фабио Ланзони (1997)

Лекси сосредоточилась на Эммете, вспомнив, как на занятиях он учился массировать ей поясницу в нужном месте и считал до десяти с постоянной скоростью, чтобы подсказать Лекси, когда придет время выталкивать ребенка. Скрестив ноги, Эммет сидел на полу с другими будущими отцами, держа голову и плечи Лекси у себя на коленях, и даже смеялся над пошлыми шутками инструктора.

И когда они смотрели видеозапись родов, сделанную в семидесятых годах, Эммет, в отличие от других мужчин, не отпускал саркастических замечаний по поводу давно вышедшей из моды одежды и дряблых тел.

Напротив, он просмотрел фильм молча, а потом с изумленным лицом повернулся к Лекси:

– Это действительно чудо, а, Лекс?

Заметив в его глазах слезы, она впервые подумала, что все может сложиться хорошо и он, возможно, изменится, поскольку уже готов стать отцом семейства. Похоже, она ошиблась.

– Где он, черт возьми? – сквозь зубы спросила Лекси, почувствовав новые схватки.

– Не думайте сейчас о нем. Вы почти готовы вытолкнуть ребенка, а для этого нужна предельная концентрация сил.

– Но он обещал быть здесь! – жалобно пробормотала Лекси. – Обещал.

Акушерка, пожав плечами, надела резиновые перчатки, подошла к кровати и наклонилась над роженицей.

Пальцы темнокожей женщины мягко, но решительно проникли в Лекси. Та вскрикнула, затем повторила, словно обращаясь к самой себе:

– Он обещал. Эммет не из тех, кто дает обещания.

– Я не даю обещаний и никогда не лгу, – честно сказал он ей в начале их отношений. – Таковы мои правила.

Но недавно он нарушил свое правило, когда они после занятий любовью лежали ночью в ее постели. Эммет положил руку на огромный живот Лекси и ощутил, как их ребенок повернулся в чреве.

– Смотри, Лекс! Смотри! – воскликнул он, словно Лекси не испытывала этого уже много раз. Словно сам Эммет впервые заметил это. – Он повернулся! Он такой сильный! Это будет один из малышей, которые уже ходят в то время, когда их ровесники еще только учатся сидеть! – с гордостью воскликнул Эммет.

– Неизвестно, кто родится – мальчик или девочка. – Лекси неоднократно повторяла это, не желая, чтобы Эммет был потом разочарован.

– Если родится мальчик, назовем его в честь отца. Э. М. Эммет-младший. Верно, малыш? – Он похлопал Лекси по животу.

– А если девочка?

– Тогда в честь тебя – Александрой.

Лекси скорчила гримасу.

– Нет.

– Александра-младшая. А. М. Как тебе это нравится?

– Нет, – повторила она и, увидев выражение его лица, улыбнулась.

– Тогда как?

Она пожала плечами.

Обсуждая это несчетное количество раз, они так и не могли выбрать имя для девочки. Эммет предлагал назвать дочь Дебби, Сьюзи или Линда, но эти имена больше ассоциировались у Лекси с пышногрудыми болельщицами пятидесятых годов. Она предпочла бы Эмили, Викторию или Карлотту. Но, по мнению Эммета, они больше подходили восьмидесятилетней старой деве с белым кружевным воротничком.

Что ж… если родится мальчик, они назовут его Э. М., а если девочка… О нет, только не это, ведь они так и не выбрали женского имени.

– Если девочка родится в твое отсутствие, я назову ее сама, – предупредила Лекси.

– Исключено. Я буду рядом с тобой. Отец не может пропустить такой момент.

– Ты уже давал обещания, – печально заметила Лекси.

– Сейчас все иначе, – возразил Эммет. – В этот раз я буду с тобой.

Почему-то Лекси поверила ему. Эммет никогда не расставался с пейджером, и она неоднократно посылала ему сообщения – когда стали отходить воды, когда ехала в машине по Вест-сайдскому шоссе и даже когда заполняла бумаги в больнице. Лекси набирала на своем сотовом телефоне номер его пейджера до тех пор, пока не усилились схватки. Но Эммет не отвечал. И его не было здесь.

Сейчас, ощутив нестерпимо острую потребность разрешиться от бремени, Лекси жалобно, умоляюще позвала Эммета, надеясь, что он появится.