Осенние - Ульяна Каршева (2014)

— Будет, — уверенно сказала я. — Только у тебя проблема появится, после того как найдёт: пристегнёт тебя к себе — будешь всю жизнь рядом с ним на поводке, как собачка, для Пашкиной уверенности. Тебе это надо?

— Нет, не надо, — капризно сказала Таня и выпятила губки. — Алён, я там, случайно, помаду не стёрла?… А ну на фиг её! Алён, пошли в кафе! Перед — а не после!

— Ты мне уже подарок сделала… — начала я, но вспомнила вчерашний день, допоздна проведённый за клавиатурой, и свысока хмыкнула. — А пошли! У меня деньги есть и будут! Так что точно — не фиг! Гулять так гулять!..

Воскресенье было чудное: дождливые деньки впервые прервались на паузу, и высоченное небо вызывающе синело глубокой безоблачностью. Солнце, словно забыв, что конец лета, припекало, как в июле!

После кафе забежали в супермаркет, взяли две пачки альбомных листов и, уже никуда не сворачивая, поехали на улочку, носившую претенциозное название Новый Арбат. В маршрутке, глядя, как Таня готовится к предстоящему действу, я не выдержала и позорно захихикала. В подпрыгивающей машине, на крутейших поворотах подружка пыталась восстановить утренний макияж!

На солнечный августовский денёк народу набралось здесь много. Уже подходя к Арбату, мы услышали энергичный гомон, музыку: с одной стороны — аккордеон, с другой — команду гитаристов с барабанщиком; пение и смех — и заулыбались сами. Потом Таня оторвалась от меня и прошла вперёд — посмотреть, что интересненького появилось. Знаю, куда рванула подружка: здесь есть несколько очень интересных мастеров бижутерии.

Я же прошлась между рядами, с интересом приглядываясь ко всему, что расставлено на плитах, на ящиках, на коробках, на разложенных скатёрках, а то и на внушительных камнях, которые прикатили сюда по предложению городских художников-проектировщиков. Идти, разглядывать все интересности, проникаясь удивительным мастерством и поразительными предметами, о существовании которых не всегда подозреваешь, для меня — напитаться самой счастливой атмосферой творчества…

На том же радостном подъёме я дошла до конца одного из рядов и обнаружила сидящего здесь Женьку — он студент последнего курса худграфа. Ещё год — и будет иметь собственную студию: папаша его может себе позволить содержать «бедного» художника. Правда, о Женькиных картинах не скажешь, что они будут залёживаться сданными куда-нибудь в «Лавки художников» нашего города. Женька — талант. Этого не отнимешь. Втайне я шалею от его акварелей — они такие, такие… Ммм… Чудо — в общем.

— Алёна, привет! — кивнул он мне и снова уткнулся в лист бумаги, продолжая творить портрет модели, благоговейно сидящей на камне перед ним.

— Привет, — тихонько сказала я, устраиваясь неподалёку и вынимая карандаши.

В среде художников, которые собираются на Новом Арбате, одна я без профессионального образования. Меня обзывают примитивистом, но мои карандашные портреты тоже неплохо расходятся. Сейчас стоящая вокруг работающего Женьки толпа увлечённо следит за ним. Я знала — он будет работать недолго. Потому что профессионал — он и есть профессионал. Для Женьки написать портрет — дело нескольких минут.

Ко мне толпа сразу вряд ли подойдёт, заворожённая Женькиным процессом творчества. Да и сам он невольно притягивает внимание. Слегка сутуловатый, с жёсткими короткими волосами какого-то неопределённого русого цвета, с глазами азиатского разреза, но светло-зелёными, Женька на всех смотрит чуть свысока, хотя сам ростом не очень высок. Вроде и внешность не слишком примечательная, но есть в Женьке чувственная внутренняя сила и властность, которая и притягивает (или перетягивает) внимание абсолютно всех зрителей к нему.

Поэтому мне и нужна Таня.