Любимая для Грома - Надежда Борзакова

- Сказал бы, разве б поверили? Влас бы поверил? Он же одурел от жажды мести и ущемленного самолюбия. Меня б грохнули на месте и все. А так появилась возможность вытащить тебя…

- Бросив твоего брата?!

- Он по-братски на меня охоту открыл?!

- А как бы ты поступил на его месте?

- Да мозги бы включил, Ева! - заорал он. - Выключил бы ревность, жажду мести, гонор, понты и включил бы мозги! Но нет же, не-ет! Он повелся.

- Вова, дай мне с ним поговорить! Я объясню все. Меня он выслушает.

- Он, Ева, решит, что ты слизалась со мной, отследит звонок и убьет обоих.

Он поднялся.

- Нет.

- Я не дам тебе телефон. И сбежать ты не сможешь.

Взяв сумку, стоящую чуть поодаль, он бросил ее к кровати.

- Одевайся, Ева. Ехать пора.

- Я никуда с тобой не поеду. Силой тащи.

- Как скажешь, - он направился к двери. - Через пять минут не соберешься, тебе уколят транквилизатор, усадят в инвалидную коляску, и я использую документы о твоей недееспособности, которые имеются как раз для такого случая.

- Как ты можешь… Он же твой брат.

- Я могу, Ева. Я ради тебя и не такое могу. А он не смог. Яиц не хватило затолкать тебя в самолет и отправить туда, где не достанут потому, что некому тогда будет ему сопли вытирать и за руки хватать, когда сильно ими махать начинает, пока не разрушил все. Но ничего. Это сделаю я.

Сказав это, он вышел.

Глава 50

Я вскочила на ноги. Голова закружилась, пришлось сесть обратно на кровать и, опустив голову между коленей, посидеть с минуту.

Что же делать? Господи, как мне-самой по сути обычной женщине-не дать здоровому бандюку увезти себя в неизвестные дали? Сунула руки в сумку, выудила оттуда вещи. Джинсы, футболка, свитер. Длинный пуховик и высокие грубые ботинки. С армейской скоростью оделась. Обшарила сумку, все шкафчики в комнате в надежде найти… Что же? Телефон? Так Вова не идиот, чтоб оставить тот у меня в зоне досягаемости.

Дверь открылась, и он сделал два шага в комнату. Остановился, окинув меня взглядом.

- Не так и трудно, видишь?!

- Я тебя ненавижу.

Он прищелкнул языком.

- Будь целой и невредимой и ненавидь сколько влезет. Идем.

И мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. В компании троих парней в костюмах под пальто, тех самых, что похитили меня, мы спустились по ступенькам и вышли из парадного.

На улице было темно, но на востоке, вроде бы, небо начинало светлеть. А может, это только казалось. Сколько же времени?

В седане воняло сигаретным дымом, и я нажала кнопку, опуская окно.

- Подними!

- Сигаретами воняет, Вова! После твоего транквилизатора меня так стошнит! Нужно чтоб окно было закрыто, так попросил бы быков своих в салоне не курить или хотя бы проветрить машину!

Он буквально зашипел, но не сказал ни слова. Окно осталось открытым, впуская в салон морозный воздух. Он прогонял сонливость от препарата, помогал привезти мысли в порядок, хоть меня и начинало потряхивать от холода.

Влас! Вла-а-ас, ну найди меня! Найди меня, пожалуйста! Ты же можешь! Ты же все можешь…

- Что с моей охраной?

- Я, Ева, своих не трогаю.

- А-а, это так теперь называется?!

Он хмыкнул. А я, понадеявшись, что парни живы и не покалечены, уставилась в окно.

Светало. Еще один хмурый и холодный зимний день. Хотя мне-то чего жаловаться? Несколько часов и я в теплых краях, где из одежды нужно только платье и шляпа от солнца.

Злые слезы жгли глаза. Внутри бушевала бессильная ярость, от которой трясло. Влас, ну пожалуйста… Спаси меня!

Снова и снова я повторяла это как мантру. Словно это могло помочь. Словно…

- Хвост, - буркнул водитель, ускоряясь.

Вова обернулся и громко выругался. Я тоже повернула голову и увидела позади два седана.

- Лучше остановитесь.

- Голову пригни, - Вова грубо ткнул меня в сиденье у своих бедер тяжелой рукой.