Любимая для Грома - Надежда Борзакова

Я забилась в угол машины, дрожащими руками натянула пониже платье. Затравленно смотрела, как Громов дернул плечом, запустил пятерню во взмокшие волосы и взъерошил их тяжело дыша.

Двое охранников сели спереди. Тихо заурчал мотор, и машина плавно двинулась с места.

Громову позвонили. Когда мужчина доставал из кармана джинсов телефон, я увидела, что и его пальцы подрагивают. Нажав на дозвон, он стал слушать, периодически бросая отрывистые приказы.

Вся превратившись в страх, я сжалась на сиденье.

С мамой, сестрой, мы в ссоре, Кирилл... Этот мерзавец уж точно не учитывается. Завтра у меня фотосессия, но разве клиентка додумается сообщить в полицию, если я... Если я вдруг не приду? Едва ли. И в любом случае это только завтра. До завтра успеет случиться все, что угодно...

Ехали мы недолго, минут двадцать от силы. Но показалось, что прошла вечность, прежде, чем «гелик» припарковался возле набережной.

Громов вышел первый, сам открыл мне дверь и подал руку. Я схватилась за нее, неуверенная, что смогу сама выбраться из машины на негнущихся ногах.

Не отпуская моих пальцев, мужчина повел меня к причалу.

Яхта. Огромная белоснежная красавица мерно покачивалась на воде, позолоченной вечерним солнцем. Легкий ветерок приятно овевал кожу. Жизнерадостная картинка с жутким содержанием.

- Что теперь? - услышала собственный голос. - Убьешь меня и выбросишь труп в реку? Так там недостаточно для этого глубоко. Дамбы, все дела…

Не отвечая, Громов подхватил меня на руки и занес на борт.

Глава 8

Громов нес меня бережно, словно я какая-то хрупкая драгоценность и этот контраст по сравнению с тем, что произошло в машине, дезориентировал.

Усадив меня на диванчик, он подозвал официанта и сделал заказ. Мясо, овощи, вино. Всего на двоих.

Мы медленно отплыли от берега.

- Почему ты сопротивляешься? - хрипло проговорил Громов, не глядя на меня. - Из-за глупых условностей теряешь возможность пожить жизнью, за которую другие готовы на все.

- Так и шел бы к другим, Влас. К тем, кто готов на все, чтоб быть шлюхой при богатом мудаке...

Орлиные ноздри дрогнули. Губы искривил злобный оскал. Когда Громов повернулся ко мне, его глаза дико вспыхнули.

- Лучше быть «нешлюхой» при ссыкливом ничтожестве? - выпалил он.

- Есть только два варианта?

- Еще множество. И в каждом малоприятный итог. Ты же взрослая девочка и сама уже понимаешь.

Вспомнился Кирилл. Вспомнились прошлые романы. Вспомнилась сестра.

- Зато ты не понимаешь, что я не буду спать с тобой за деньги. Ни с тобой, ни с кем другим!

Усмехнувшись, он промолчал. Схватил стакан с водой и залпом осушил. А потом сжал так, что стекло треснуло и рассыпалось. Громогласно выругавшись, вскочил и стряхнул на пол осколки.

Залетел напуганный официант.

- Убрал, живо!

Тот кивнул и через пару секунд резво взялся за уборку.

Громов рухнул на диванчик рядом со мной. Я взяла со стола белую хлопковую салфетку и прижала к его порезанной ладони. Не знаю, как так вышло, что просто коснулась его...

Он вздрогнул, посмотрел на меня. В потемневших глазах уже не было ничего пугающего. В них была грусть даже какая-то растерянность.

- Давай еще сухожилия перережь, - хмыкнула я. - Рука, между прочим, правая, Громов.

- Решила помочь богатому мудаку? - криво усмехнулся, накрыв мои руки своей горячей ладонью.

- Я часто делаю глупости.

- Это я заметил.

Официант торопливо смылся, и мы снова остались одни. Его взгляд цеплял и не отпускал. Эмоции в нем так и плескались - искренние, открытые, они отзывались у меня внутри.

Отведя взгляд, я замотала его руку салфеткой, завязала кончики. К счастью, пятно крови на ней было маленькое и не увеличивалось.

Отнять руки мне не дали. Большим пальцем здоровой мужчина провел по внутренней стороне запястья, гладя нежную кожу. Поднялся вверх к локтю, наблюдая за моей реакцией.