Все по-настоящему - Челси М. Кэмерон (2016)

Произношу быструю молитву, прежде чем повернуть ключ зажигания «краун виктории»1 (которая досталась мне за гроши, поскольку раньше была полицейской машиной), надеясь, что она заведется. Слава богу, немного пошумев, двигатель начинает работать, и я отправляюсь из центра Хартфорда в соседний городок Дирмонт, где я работаю. Паркуюсь у заднего входа в здание и засовываю карточку в дверной электронный замок. У меня полно времени, чтобы дойти до своего стола, включить компьютер и зафиксировать время прихода. Я пока еще ни разу не опаздывала. Не только потому, что ненавижу опаздывать, но и потому, что до ужаса боюсь свою начальницу.

Мое рабочее место – кабинетик, отгороженный стенами, не доходящими до потолка, – находится неподалеку от задней части здания, на «ферме», как ее все называют. Здороваюсь с немногочисленными сотрудниками, большинство из которых – мои сокурсники. Моя любимая коллега Амелия сегодня не работает. Облом. Почти во всех остальных кабинетах на стенах всего по паре фотографий, а вот у нее все стены увешаны собственными рисунками, позитивными записками и картинками с бабочками. Амелия – самый солнечный человек из всех, кого я знаю, иногда даже чересчур. Но когда она рядом, вещи не кажутся такими плохими.

Меня ждет пачка кредитных историй, которые надо отсканировать, поэтому начинаю с того, что вынимаю из них скрепки. Да, это так же скучно, как звучит, но я хотя бы могу слушать музыку. Надеваю наушники и приступаю к работе. Вот что мне приходится делать, чтобы попасть туда, куда хочется. Каждый должен с чего-то начать. Мне нужно платить по счетам, даже если это означает вынимание скрепок из двухсот страниц оценки стоимости имущества.

Три часа спустя я готова уехать домой и засесть за очередное домашнее задание. Пытаюсь нашарить в сумочке ключи и сжимаю что-то в руке. Это бумажный журавлик, сделанный из листка блокнота. Какого черта? Понятия не имею, откуда он взялся, но знаю, что утром его там не было. Мысленно возвращаюсь в кафе к тому парню с ноутбуком. Может, он его сюда бросил?

Довольно странный поступок, так что надеюсь, что это вышло случайно. Он азиат – возможно, так он просто прославляет свою культуру? Господи, это звучит по-расистски? Я не хотела.

Кручу журавлика в руке, пока иду к машине. Каблуки стучат по тротуару. Журавли должны приносить удачу или что-то вроде того, так что ставлю фигурку на приборную панель. Я не суеверна, но осторожность никогда не повредит. Не хочу рисковать, выбросив оберег.

– Я дома, – кричу я, открывая входную дверь в мою дерьмовую квартирку.

Скидываю туфли и облегченно вздыхаю. Нет ничего лучше, чем избавиться от каблуков в конце долгого дня. Разве что, кроме возможности снять бюстгальтер. Мужчинам этого никогда не понять.

– Как там на работе?

Моя соседка Хейзл топчется на нашей микроскопической кухне над кастрюлей с чем-то непонятным. Ничего хорошего это не сулит.

– Отлично. Что ты готовишь? – спрашиваю я, опустив сумку и пытаясь прошмыгнуть мимо на случай, если окажется, что это один из ее экспериментов.

– Расслабься, они из коробки. – Она показывает пустую упаковку из-под макарон с сыром. Но мне от этого не легче, потому что она уже не раз и не два портила подобную еду. – И я купила готовый салат, а еще там есть мороженое. Так что все зашибись. – Только теперь я выдыхаю. Хейзл вынимает ложку из кастрюли и дает мне попробовать. Фу!

– Клянусь, каждый раз, как я готовлю, ты ведешь себя так, будто я собираюсь тебя отравить.

Мы с Хейзл подружились два года назад, когда жили в соседних комнатах в общежитии. У нее были проблемы с ее соседкой, у меня – с моей, и все кончилось тем, что не прошло и полгода, как мы съехались. И с тех пор живем вместе. Мы были бедны как церковные мыши, но умудрились найти квартиру в Дирмонте, и она все еще не развалилась, хоть и держится на скотче и скрепках.