Густая роща - Юлия Лим (2018)

— С чего бы мне? — Яга рассмеялась. — Я люблю Кощея, но не позволю ему быть с этой девкой. Пусть ее сожрет болезнь, мне все равно. Главное, чтобы он никогда не покинул Залесье.

— Это, мяу, не любовь, Яга, — сказал Баюн. — Тот, кто любит, отдаст все, чтобы спасти другого.

— Давай взглянем на тебя, Баюн, — Ягиня закинула ногу на ногу и посмотрела коту в глаза. — Ты любил меня когда-то, но не смог выполнить одну маленькую просьбу. Разве можно считать это любовью?

— Я, мр-р, не убийца.

— Да что ты? А как же все те люди, которых ты заговорил до смерти от скуки? Не поэтому ли тебя ранили?

Баюн промолчал, размахивая хвостом туда-сюда. Он чувствовал напряжение и злость. Злость на упрямство ведьмы.

— Если для тебя в этом мире важен, мр, только Кощей, так помоги ему! — прошипел Баюн. — Залесье падет, проклятье всех нас погубит.

— Вас-то точно в живых не будет, — Яга улыбнулась, — а меня оно не тронет. И, если я захочу, то и Кощея тоже. Он ведь бессмертный.

— Но ты-то нет!

— Я та, кто подарил ему бессмертие. Я украла магию у Мары, чтобы вернуть его в Залесье. И уж точно я — та, кто не погибнет от какого-то проклятия, когда мне подчиняются и оно само, и Лихо, и жители Залесья.

Баюн качнул головой.

— Когда-нибудь, мр, твоя гордыня тебя погубит. И, когда ты раскаешься, будет слишком поздно.

— Возможно, — ответила Яга, — однако у меня больше ничего не осталось в этой жизни. Никаких целей. Поэтому я не боюсь смерти. Я боюсь лишь забвения. Но обо мне никто не сможет забыть. Обо мне уже слагают сказки. Нет, целые легенды! — с победоносным видом она вскинула руку.

Приглядевшись, Баюн увидел в ней золотое яйцо. Яга потрясла его, и они услышали звук вращающейся иглы.

— Что же она так беспечно отнеслась к смерти Кощея, если так его любит? — спросила Ягиня, улыбнувшись.

Глава 21

Печаль Кикиморы поглотила лес: пока она оплакивала сына, деревья сбрасывали пожелтевшие листья. Не пристало сердцу Великого Дуба грустить, да не могла она удержаться. И тогда мысли Кикиморы, наполнившись гневом, обратились к Яге.

«Из-за тебя мой сын умер! — говорила Кикимора. — Из-за твоей черной магии и Лиха проклятого!»

«Я твоего домовёнка не трогала, — отвечала Яга. — Не надо на меня свою вину перекладывать».

«О чем ты говоришь?»

«Мальчику нужна была мать. А ты вечно занималась проблемами леса. Лес тебе больше дитя, чем сын родной!»

Разозлилась Кикимора, ибо больно жалила правда, и сказала:

«Если бы у тебя были дети, ты бы меня поняла!»

Усмехнулась Ягиня ее отчаянию.

«Не обязательно иметь детей, чтобы со стороны видеть истину. Можешь проклинать меня и уверять в обратном, но именно ты сейчас не рядом с телом своего мальчика, а в дупле поганого дерева. Есть ли более идеальное место, чтобы спрятаться от всего мира?»

Кикиморе нечего было ответить. Она осталась наедине со своими страхами. Совсем как в детстве, когда родители уходили в город на несколько дней, а их с Ягой оставляли в доме. Тогда Кикимору пугали молнии, и она забиралась к старшей сестре на печку. Там было тесно даже для детей, но эти воспоминания навсегда остались в сердце Кикиморы.

«Помнишь, как ты держала меня за руку в детстве? — спросила она. — Я так боялась молний, что не могла заснуть одна».

«Сейчас не время вспоминать об этом», — ответила Яга.

«Ты права. Я… не самая лучшая мать. Но я старалась дать сыну все, что он хотел. Домовой родился с предназначением хранить дом».

«Домовёнок родился свободным, только ты решила за него, чем он будет заниматься».

«Ты… — Кикимора выдохнула, усмиряя гнев. — Сестра, я всего лишь прошу твоей поддержки. Я не могу найти сына и спасти его, но ты — можешь».