Девушка брата - Надежда Борзакова

— Потому, что я не истина в последней инстанции, могу ошибаться, да и ты бы не поверила. А подстраховать проще, будучи подругой, а не врагом.

— Ты бы никогда не стала моим врагом, — я обняла ее.

Мы посидели еще немного и за Аллой приехал Андрей. Но, после ее ухода на душе вновь заскребли кошки. Не из-за Глеба, нет. Если б-то из-за него. Просто переживать, что снова обожглась, было бы проще.

Успокоительное помогло уснуть, а разбудило меня сообщение в мессенджере. Какой-то незнакомый номер. Интересно, что на этот раз? Я выиграла автомобиль? Миллион? Появилось новое революционное средство от целлюлита? Для потенции?

Видео загрузилось не сразу. А когда я нажала на воспроизведение и увидела парочку знакомых лиц, истерически расхохоталась. До крика, до спазмов, до брызнувших из и без того воспаленных глаз слез.

Глеб спит. На спине, повернув голову на бок. Волосы взъерошены после бурной ночи. Голая грудь медленно поднимается и опадает в такт дыханию. Нелли — при полном макияже и укладке, ближе к камере. Надутые губки медленно расплываются в улыбке.

Следующее сообщение — подпись к видео.

«С добрым утром, собака сутулая».

Интересно… Они все это время, или только этой ночью? Валера знал, что лучший друг спал и с его сестрой, и со мной?

«Я бросила, ты подобрала. Наслаждайся, милая».

Да, я опустилась до того, чтоб это отправить. После двух галочек под моим сообщением переписка исчезла. Вот, блин, а я не сохранила файл. Так бы Глебу переслала.

Плакать почему-то не хотелось. Внутри образовался какой-то вакуум — ни чувств, ни эмоций. Ничего.

Я помылась, собралась. Не завтракала, сделаю это у родителей. Позвонила маме.

— Мам, можно мне приехать?

— Что значит «можно», доченька? — взвилась она, а потом настороженно добавила, — у тебя все нормально?

— Нет… То есть, да, не волнуйся. Просто нужно сообщить новости.

— Бодя-а? — глухо донеслось из трубки, — поехали, Настю заберем!

— Мам, мама, не нужно. Я уже в метро захожу, — соврала я. — Не надо, ладно?

— Скажи, что случилось?

— Приеду, расскажу.

Надела кроссовки, обязательную, несмотря на то, что на улице конец мая, куртку и вышла из дому.

Собирался дождь. Исходя из выводов синоптиков, эта весна самая холодная за минувшие сорок лет.

Низкое серое небо так напоминало… Его глаза. Когда зол или когда ему больно, или когда…. А в редкие минуты спокойствия они светлели, напоминая расплавленное серебро, и блестели.

Что если теперь я больше не увижу Влада?

Когда добралась до родительского дома, уже вовсю лил дождь. Конечно же, зонт я не взяла. Мама расстроится…

— Господи, доченька, ты мокрая вся, — запричитала она с порога. — Идем, в сухое переоденешься! Что, трудно было в окно посмотреть перед выходом из дому?

Мама затащила меня в их спальню, достала из шкафа-купе джинсы, свитер и теплые носки. У нас с ней один размер и гардероб до сих пор чуть ли не один на двоих.

Разобравшись с переодеванием «промокшего до нитки ребенка», она заметила мои глаза.

— Поссорилась с Глебом? — спросила без обиняков.

— Ушла от него, — я опустилась на застеленную покрывалом кровать. Мама села рядом и обняла меня. Забралась пальцами в волосы и стала перебирать их, как в детстве.

— Он что-то натворил, Настуся? — осторожно спросила после паузы.

— Нет, — я торопливо замотала головой. — Просто… Я так его и не полюбила. И он тоже.

Лучше не скажешь. Вот только я хотела его любить, а он меня вряд ли. И дело далеко не только в утреннем видео.

— Посиди, я чаю принесу, — поцеловав меня в щеку, мама подхватила с пола вещи и вышла.

Через пару минут до меня частично донесся их с Богданом разговор.

— …. обидел ее?!

— Не говорит ничего, не похоже на это. Ты не лезь в душу, Бодька, хорошо?

— Я ж все равно узнаю, Ленчик! — был свирепый ответ. — И тогда просто поеду и выверну его за хер…