Принц Теней - Рэйчел Кейн (2016)

Я сунул ее обратно в ножны и приторочил себе на пояс, рядом со своей собственной рапирой. Пьяный, погруженный в полное беспамятство наследник Капулетти храпел, а я стащил с головы свою черную шапочку и поклонился со всем изяществом и достоинством, точно так же, как поклонился бы ему на улице, если бы встретился с ним случайно. Я улыбнулся, но улыбка эта под шелковой маской, слегка влажной от моего дыхания, была больше похожа на гримасу.

– Спи, милый принц[1], паршивый сукин сын, – прошептал я.

Тибальт причмокнул губами, что-то пробормотал пьяным голосом и повернулся на другой бок. Мгновенье спустя он снова захрапел, так громко и раскатисто, как будто камни катились по железной крыше.

Я скользнул за дверь его покоев, прокрался мимо его слуги, так же крепко спящего, и стал думать, как мне выбраться из дворца Капулетти. Казалось бы, самым простым и очевидным решением было уйти так же, как и проник сюда, – но я проскользнул во дворец днем, когда вокруг царили оживление и суета, в толпе слуг, доставлявших корзины с провизией с рынка. Целый день я провел, изучая каменную кладку в подвалах Капулетти. Поэтому возвратиться тем же путем было затруднительно: кухня сейчас наверняка была закрыта и охранялась.

Единственный путь лежал через сады. Нужно только перелезть через высокий каменный забор и не нарваться на кого-нибудь из головорезов, которых полно на ночных безлунных улицах.

Я поднимался по лестнице, преодолевая по две ступеньки за шаг, мягкая кожаная обувь бесшумно скользила по гладкому мрамору. Я был одет в серое – чтобы сливаться с серыми домами и мостовыми Вероны: это лучший способ стать невидимым в сумерках и ночью. И даже здесь, внутри дворца, это служило отличной маскировкой. Словно призрак, я крался мимо темных квадратов картин на стенах и канделябров с не погашенными на ночь свечами (вот истинное доказательство богатства семьи!). Лестницу украшал великолепный гобелен, и украсть его было бы заманчиво, но полотно было слишком тяжелым, да и у меня уже хватало трофеев на сегодня.

Наверху располагалась женская половина дома.

Справа были покои синьоры Капулетти – самые большие и самые роскошные. Этот большой дворец был почти зеркальным отражением моего собственного фамильного замка – и значит, комнаты девиц, значительно более скромные, располагались слева. Старшая из них, Розалина, по слухам – весьма образованная и начитанная, сейчас, должно быть, уже спала. Ее комната была самой дальней, ведь она была всего лишь племянницей, а не родной дочерью синьоры. Она приходилась Тибальту родной сестрой, но приехала в Верону всего несколько месяцев назад и почти никогда не выходила из дворца. Я слышал, что она совсем не похожа на своего гнусного братца, и это, несомненно, свидетельствовало в ее пользу.

У дверей ее комнаты не было слуг, охранявших покой госпожи. А когда я тронул дверь, она оказалась не заперта. Какие беспечные эти Капулетти, по крайней мере в стенах собственного дома. Я бесшумно отворил дверь и обнаружил, что в комнате совсем не так темно, как я рассчитывал. В очаге потрескивали догорающие поленья, а на столе стоял подсвечник с горящей свечой.

Поскольку балдахин у постели был задернут, я решил, что оставленная на столе горящая свеча не имеет никакого значения: девица все равно ничего не увидит и не услышит сквозь толстые занавеси. Я старался двигаться как можно тише, чтобы половицы не скрипели у меня под ногами, и был почти у самого окна, как вдруг понял, что допустил ошибку.

Ужасную ошибку.

Розалина Капулетти была не в постели. Она сидела на стуле у дальнего конца стола и читала небольшую книжицу.

Я увидел ее раньше, чем она увидела меня.