Императрица - С. Дж. Кинкейд (2018)

Он скорее бы умер, чем стал тираном.

Поэтому я его остановлю.

Глава 47

Слухи об ужасной попытке сенатора фон Пасуса устроить переворот разлетелись быстро – на этот раз его действия получили огласку. А уже на следующий день Тайрус организовал великолепный спектакль, чтобы продемонстрировать единение нации перед лицом разрушения, которое Пасус нанес шестизвездной системе Домитрианов.

Еще император запустил миф, будто Интердикт жив. Те, кто стал частью нового порядка, поспешно нацепили свои лучшие одежды и явились в бальную залу – с видом на извивающееся белое тело злокачественного пространства. Я в замешательстве доверила себя хлопотам Шезара.

Я не могла думать об увеселениях. Не теперь. Не с той задачей, которую поставила перед собой и которую пока не имела средств выполнить: найти термит, уничтожить скипетр и спасти Тайруса от себя самого. Император встретил меня в ложе; при нулевой гравитации его шевелюра казалась гуще, чем прежде. Он усадил меня на мое место, затем занял свое.

– Мы с тобой появимся отсюда. Фустиан обозначит, что вчера произошло, – тихо сказал Тайрус, – и я произнесу речь, чтобы направить слухи в нужное русло и всех успокоить. Тебе надо просто стоять рядом со мной как новой императрице. На этом наша роль закончится.

И хорошо. Я не могла представить, как делаю что-то еще.

– Я намереваюсь очень ясно дать всем понять, как с этого дня пойдут дела, – прибавил он. – Пусть заранее поймут, чего ждать.

Раздались аплодисменты. Я посмотрела вниз и увидела Фустиниана, что вылетел в убранстве Интердикта… и с весьма похожим на Ортаниона лицом. Я застыла от такого кощунства. Внешность священника подправили, чтобы он выдал себя за умершего. Того, чьими достоинствами Фустиану никогда не обладать. Сверкающее одеяние развевалось вокруг него и выглядело неестественно в ярком отблеске злокачественного пространства. Тайрус рядом со мной на миг прикрыл глаза… и стекла иллюминаторов стали матовыми, чтобы Фустиан мог сиять звездным светом, как и предполагалось.

Голос Фустиана нан Домитриана стал более хриплым, но все равно не до конца походил на голос настоящего Ортаниона.

– Как вам известно, – заговорил он, – я провел многие века, живя в Священном городе.

Я быстро переместила взгляд на Тайруса. Император сосредоточенно смотрел на Фустиана. Интересно, заранее сказал, что надо говорить, или сейчас как-то мысленно диктовал? Возможно, у Фустиана в ухе имелось устройство, в которое ему подсказывали слова.

Тайрус правильно выбрал марионетку. Священник был слишком труслив, чтобы разоблачить правителя в прямом эфире, достаточно тщеславен, чтобы радоваться вниманию, а еще обожал пустые напыщенные речи.

– И сегодня, пред лицом этого ужасного злодеяния, совершенного варварским сенатором фон Пасусом, нам, как никогда, важно подтвердить свою преданность Живому Космосу. И нашу любовь и почтение к импе ратору.

Вот в чем суть.

Тайрус взял меня за руку, и мы вылетели из ложи в залу. Серебристое одеяние колыхалось вокруг меня, но с браслетами управления творилось что-то неладное. Я попыталась их настроить, отрегулировать свое движение…

И поняла, что не имею над ними власти.

Их контролировал Тайрус.

Такая мелочь. Такая мелочь, и, вероятно, он делал это, даже не задумываясь… но моя решимость уничтожить скипетр вспыхнула с новой силой. Я не стану с этим мириться.

Тайрус говорил речь, будто годами мысленно ее репетировал, обличал сенатора фон Пасуса, что забрал у него власть. То была смесь правды и лжи о поступках сенатора.

– Но теперь этот враг нашей галактики повержен. Мы не забудем минувших трагедий, – пообещал Тайрус. – Прочих заговорщиков уже вычислили и приговорили. Мы обрушим нашу месть на всех, кто желает забрать эту империю у ее народа.