Искушение любовью - Мария Шарикова (2021)

Мраморное море казалось спокойным и тихим. Герцог, который никогда до этого не плавал на таких небольших судах, смотрел, как матрос ловко справляется с парусом. Карим сидел на корме, а Эдвард, обернув голову подобием тюрбана, похожего на тюрбан дяди, смотрел вперед. Путь их лежал к острову Мармара, где дядя обещал показать ему белые римские каменоломни и несколько интересных храмов периода Древней Греции, а так же огромных дворцов византийской знати, которая в свое время держала на Мармаре загородные резиденции.

Море нравилось Эдварду. Ему нравилось представлять, что Аделин плывет вместе с ним. Он крутил в голове их с ней диалоги, которые придумывал тут же на ходу. Он думал о том, что мог бы рассказать ей и чтобы она ответила. Так продолжалось и на острове, оказавшимся достаточно большим. Остров был населен преимущественно греками и утопал в зелени оливковых рощь. Бродя под деревьями, заходя в византийские церкви, он продолжал рассказывать Аделин какие-то истории, не слушая дядю, будто он был не с ним, а с Аделин. Ему казалось, Аделин отвечает ему и через какое-то время Эдвин понял, что, видимо, сходит с ума. Ночами он метался по кровати, вспоминая ее губы, а днем мысленно делился с ней всем, что знал о Мармаре, храмах, мраморе, и, видимо, часть этих мыслей высказывал вслух, потому что выражение лица Карима становилось всё более хмурым. Дядя смотрел на него исподлобья, и его болотные глаза становились все более колючими.

К мраморному карьеру они приплыли на ялике. С воды было очень интересно взглянуть на белый камень, сиявший на солнце. Эдвард первым соскочил на берег и стал подниматься по дорожке наверх. Дядя следовал за ним, ни на шаг не отставая.

— Из этого мрамора построено большинство римских и греческих храмов, — сказал Эдвард, обращаясь к Аделин, и снова сказал это вслух.

Карим взглянул на него. Смуглое его лицо было хмуро.

— Да, Эдвард, — проговорил он, и герцог вздрогнул, вдруг очнувшись и поняв, что Аделин с ним нет, и все знания его никому не нужны, — это было то место, где добывали лучший мрамор.

Эдвард коснулся рукой мрамора. Немного холодный, белый, с темными прожилками, он казался каким-то нереальным, будто не может мрамор добываться в природе. Представить, что именно из него строили свои прекрасные храмы греки, было почему-то невозможно.

Поросший невысоким кустарником и ковылем, мрамор зиял белой пропастью, а вдали Эдвард увидел мраморный мыс. Белым огромным кораблем он вдавался в синие волны. Аделин обязательно бы захотелось оказаться на этом мысе, решил он, и посмотреть, какой вид открывается с него на море и каменоломни.

— Давайте сходим на мыс, — предложил он, и дядя, снова взглянув на него тяжёлым взглядом, согласился.

Вид и правда был потрясающий. Эдвард стоял на самом краю мыса и смотрел на море, которое, казалось, плыло ему на встречу. Хотелось раскинуть руки и полететь. Аделин бы точно раскинула руки, засмеялась бы, подставляя лицо ветру. Эдвард закрыл глаза, и, казалось, Аделин была рядом с ним.

— Аккуратно, Аделин, не упади с мыса, внизу острые камни, — пробормотал он тихо.

— Не переживай, — ответила Аделин внутри его головы, — я буду держаться за твою руку. Ты же не дашь мне упасть.

Он подошел к самому краю. Аделин бы подошла. Она бы смотрела вниз, на белые зубы камней, торчащих из обезумевших волн, бившихся о них, пенясь и образуя водовороты.

— Осторожно, мой мальчик, тут очень высоко и небезопасно, — услышал он голос дяди Карима.

Он встал на самый край. Провел рукой по волосам, откидывая их назад. Он сходит с ума. Однозначно сходит с ума! Потому что нет никакой Аделин. Есть реальность, в которую ему теперь никак не попасть. Он оказался слаб. Он не смог отпустить Аделин, он возит её с собой. Хотя настоящая Аделин давно уже в Лондоне, готовится к свадьбе с его братом.