Долгая дорога домой (сборник) - Пол Андерсон

– Или на всей планете существует единое государство. Один народ победил и поглотил остальные. Это могут показать только дальнейшие исследования, но я не намерен здесь надолго задерживаться.

Льюис пожал плечами.

– Пожалуй, ты прав. Полетели дальше. Глянем одним глазком на дневную сторону, и хватит.

Несмотря на растущее самообладание, Коринф не мог полностью подавить нетерпеливость. Льюис был прав, предлагая осмотреть хотя бы те звезды, которые попадались по пути домой. На Земле потерпят пару лишних недель, а информация действительно важная.

Проведя несколько часов в атмосфере планеты, «Шейла» вновь устремилась к звездам. Планета быстро уменьшалась за кормой корабля, солнце превратилось в точку и исчезло, темнота поглотила целый мир с его формами жизни, эволюцией, историческими эпохами, борьбой, славными победами и разгромными поражениями, мечтами, ненавистью, страхами, надеждами, проявлениями любви и тоски, всем сложным бытием миллиардов разумных существ.

Глядя в иллюминатор, Коринф позволил душе ощутить трепет безысходности. Космос был чересчур огромен. С какой бы скоростью ни перемещались люди, как бы далеко в будущем ни забирались, с каким бы упорством ни вели борьбу, все это будет не более чем мимолетным всплеском в потерянном уголке великого океана безмолвия. Даже одна-единственная галактика-песчинка в этом океане была настолько непостижимо велика для человека, что разум Питера и теперь не мог вместить в себя это осознание. Галактику невозможно изучить и за миллион лет, а ведь дальше находились другие сияющие звездные архипелаги, невообразимая бескрайность. Путешествуй человек до конца самого космоса, он и тогда не преодолел бы его равнодушной необъятности.

Вывод приносил ощущение собственной малости, которого недоставало новому холодному разуму. Неплохо знать, что всегда найдется новый рубеж и новый вызов. Ощущение ледяной безбрежности будет сплачивать людей, побуждать их обращаться друг к другу за утешением, научит уважать все формы жизни.

В тишине Льюис медленно произнес:

– Мы посетили девятнадцать планет. На четырнадцати из них обитают разумные существа.

Память Коринфа быстро воспроизвела картины увиденного: горы, океаны, леса других миров, жизнь – либо цветущая, либо едва сводящая концы с концами, – сознание, подчинившее своей воле слепую природу. Они увидели фантастическое разнообразие форм и цивилизаций. Хвостатых дикарей, с воем прыгающих в болотах. Хрупких, мирных существ с серой, словно свинец, посыпанный серебряной крошкой, кожей, выращивающих огромные цветы для неизвестных символических ритуалов. Мир в дыму и молниях смертельной ядерной схватки между разными странами, уничтожающими свою культуру в истерическом припадке ненависти. Кентавров, летающих между планетами своей солнечной системы и мечтающих о покорении звезд. Дышащих водородом чудовищ, живущих на мерзлом ядовитом гиганте, образовавших три совершенно разных вида, – настолько огромны были здешние расстояния. Всепланетную цивилизацию двуногих, почти идентичных людям существ, потерявшую гибкость до такой степени, что любая индивидуальность была стерта, а само сознание начало угасать из-за того, что независимую мысль заменил жесткий, как в муравейнике, распорядок. Отряд тупорылых особей, выращивающих особые растения на все случаи жизни, живущих в праздности и лени посреди тропического рая. Народ – один из многих других, обитающих на планете с кольцом, – отказавшийся от погони за богатством и властью и страстно преданный искусству. О, они повидали много странных миров; эволюционное разнообразие вселенной не укладывалось в голове, но и в нем Коринф видел характерный рисунок.

Льюис подвел итог:

– Некоторые из этих видов намного древнее нашего. И все-таки, Пит, никто из них не умнее того же человека накануне перемен. Ты понимаешь, о чем это говорит?