Царская дочь - Сельма Норт (2020)

Щебетали первые птицы. Солнце полыхало кроваво-красным, озаряя селение огненным заревом. На фоне алого неба черными силуэтами вырисовывались хижины. Соседи высыпали на улицу и с тревогой уставились на Лидию. Женщины мигом сообразили, что та ночью родила. Они оттолкнули мужчин, подбежали к ней и попытались успокоить:

– Лидия, тише, тише. Где твой ребенок? Где младенец?

Лидия вырвалась, вбежала в открытую мастерскую и отбросила в сторону стоящую за станком связку тростника – проверить, нет ли там дочери.

– Зи-и-иссель! Да где же ты? Иави-ин!

Женщины догнали ее и схватили. Лидия вырывалась, но они все же сумели запахнуть ей платье, а когда та перестала отбиваться, обняли и принялись гладить по голове.

– Тише, милая. Мы поможем его найти. Сын, говоришь? У тебя родился сын? Разве он не дома, в колыбели? Может, он плакал, и Зиссель пошла погулять с ним, чтобы не будить тебя? Тише, Лидия. Всему найдется объяснение. Тс-с-с! Тише, милая, не убивайся ты так.

Тут из дома вышла жена плетельщика, неся перед собой, словно жертвенного ягненка, младенца – нагого и непокрытого.

– Вот сын Лидии, – сказала она. – Смотрите. Он умер.

Лидия рывком повернулась к ней. Женщины выпучили глаза.

– Это не мой сын! Мой был большим! Здоровым! Намного упитанней этого. И щечки у него были румяные! Где пеленки, в которые был завернут этот младенец? Посмотрите на них. Это не те, что соткали мы с Зиссель! Где эти пеленки?

– Я их в огонь бросила. Они грязные и помечены смертью, – ответила жена плетельщика.

– Ты сделала это нарочно! Этот ребенок родился до срока! Это не мой сын! – Лидия вырвалась и плюнула соседке в лицо. – Иди отсюда! И не ври, что это мой сын. Ты знаешь, что это не так. Ты его видела!

Пораженные женщины загалдели и стали возбужденно переговариваться.

– Лидия, ты сама не своя после родов, ты помешалась с горя. – Жена плетельщика старалась сохранить достоинство. Она оглядела соседок, чтобы удостовериться, что те слышат и понимают ее слова. – Вот твой сын. Тот самый ребенок, которого я видела прошлой ночью.

Лидия уставилась на нее неверящим взглядом. На ее лице, по которому градом катились слезы, отразилась внезапная мысль: соседка плетет козни! Эта женщина не просто ошибается. Нет, она лжет. Ее соседка лжет!

Лидия упала на колени, заколотила кулаками по песку, вцепилась себе в волосы и завопила вне себя от отчаяния:

– Ты лжешь! Ты, которая сама потеряла сынов! Что ты сделала с Менахемом? Где Зиссель? Где Иавин? Ах ты, брехунья проклятая! Что ты сделала с моими детьми? Где они? Где?

Зиссель ехала верхом на осле. Подле шел осел Брахи. Девушка ни разу не взглянула на младенца, что лежал на груди у Зиссель. Ее щеки были мокрыми от слез. Кровотечение все не останавливалось. Брат мужа подъехал и попытался ее утешить:

– Двое моих солдат из Сиона отправились нам навстречу с паланкином. Скоро прибудут.

Он опустил взгляд и заметил кровь на ногах Брахи.

Зиссель проследила за его взглядом, и их глаза встретились. В его взоре читался вопрос, но Зиссель понятия не имела, чем помочь Брахе, и она только склонила голову и потупилась.

Они поехали дальше. Солнце поднималось все выше и выше и припекало все сильнее.

Младенец заплакал. Зиссель стала покачиваться в седле, надеясь убаюкать малыша, но это не помогало.

Юноша вздохнул. Ох уж эти женские тяготы! Лучше встретиться с врагом на поле брани! Пустив лошадь в галоп, он догнал свою сестру, что ехала на осле впереди, и заговорил с ней. Затем жестом приказал всем остановиться.

Дина поманила старшую прислужницу. Они спешились и подошли к Зиссель и Брахе.

– Браха, возьми себя в руки. Твой ребенок здоров, в Сионе ты сможешь отдохнуть. Сейчас нужно собраться с силами. Твой сын плачет. Он голоден, ты должна его покормить, – строго сказала Дина.