Эсми Солнечный Ветер - Анна Гаврилова (2017)

Я облегченно выдохнула. Умом понимала — канал связи должен быть, но до последнего не верила, что все окажется настолько просто.

— Я могу составить сообщение? — Я тоже на шепот перешла. — Он сможет передать?

Бьер заметно поморщился, словно намекая, что желания общаться с тем человеком не имеет. Но все-таки кивнул.

— Только чтобы о нас ни слова, — добавила я. — Информация должна идти от его лица или анонимно.

— Думаю, сделает, — отозвался Лонош, и я опять выдохнула. Потом развернулась и поспешила к брошенному на диване планшету. Уже понимала, как и что буду писать.

Во-первых, ни слова про Ронтана — подобные сведения слишком опасны. Во-вторых, ни слова о том, как именно информация о возможных диверсантах была получена. В-третьих, намек на необходимость понаблюдать за местом дислокации — ведь есть вероятность, что Ронтан не в последний раз прилетал. В-четвертых, ничего такого, что могло бы выдать мой след.

Ну и еще кое-что… Теперь я точно знала — и все-таки базу нам придется покинуть. Просто она была лучшим пунктом для наблюдения. А в том, что Тамир захочет понаблюдать, я не сомневалась. Думаю, он бы и без всяких намеков такое решение принял.

В том же, что касается отснятого ролика, делиться им я тоже не собиралась. Это было опять-таки опасно, да и смысла не имело. Если Тамир поставит наблюдение, то, с большой вероятностью, и сам такой ролик отснимет. Если нет — отдам видео через две недели, когда вернусь.

Оставалась малость — объяснить необходимость переезда парням и попробовать отрепетировать выступление в вот таких, совершенно непонятных условиях.

Тит и Мич перебирали струны, пытались учить партии к моим песням. Зикин, барабанщик, слонялся по этажу и трещал по коммуникатору. Рич разобрал и теперь копался в одном из заглючивших усилителей, а Бьер занимался тем, что каждую минуту подкалывал скрипача и всячески сомневался в успехе затеи с ремонтом.

Я же сидела на полу, за диваном, и мучила планшет. Нет, никаких форумов или новостных порталов — я пыталась переложить на риторское наречие припев одной из песен.

Получалось так себе. Именно поэтому я, что называется, забилась в угол. А еще капюшон кофты на голову натянула и вообще съежилась.

Рядом дымилась кружка с кофе, но бодрящий напиток не вдохновлял. Сгущавшийся за окном сумрак — тоже. Даже мысль о том, что парни отнеслись к переезду с пониманием и сразу нашли замену репетиционной базе, не радовала.

Причина нервного настроения? Да просто строчки переводиться на риторский не желали…

А проблем с переездом действительно не возникло, мне даже не пришлось вдаваться в подробности. Хватило самого минимума информации — я озвучила те же сведения, которые выдала Лоношу. Единственное, о проникновении на планету не говорила. Назвала соседей не диверсантами, а просто преступниками.

— Ну во-от… — прокомментировал ситуацию Тит.

А Зикин хмыкнул.

— Я с самого начала говорил, что они какие-то странные, — заявил он. Заодно дал понять, что я не первая, кто предполагаемых диверсантов видел.

Впрочем, нашелся и тот, кто попытался необходимость переезда оспорить, — Рич! Он скривился и точно приготовился занудеть. Но Бьер этот порыв прервал, сказал веско:

— Так надо.

Ну и посмотрел настолько строго, что скепсис Рича умер в зародыше.

Для репетиций мы должны были переместиться в гараж Мича, где группа обитала до того, как смогла обзавестись отдельным помещением. В том же, что касается приюта для одной «артистки межпланетарного уровня», тут вышла небольшая заминка.

— Жить будешь у меня, — сказал Бьер, а я… испытала неоднозначное чувство.

Бьер был приятен и интересен как личность. Но работать вместе — это одно, а жить на его территории… Боюсь, это перебор. Даже в случае, если Тамир не узнает.

Я уже открыла рот, чтобы отказаться, но Мич заговорил раньше.