Эсми Солнечный Ветер - Анна Гаврилова (2017)

А ведь если парламент будет настроен категорически против, то рука Ксанроса может и дрогнуть. Просто называть преемником того, кого отвергает главная структура власти, — очень рискованно. Это может обернуться большими проблемами для планеты.

И — да, кстати…

— Кстати, можете прояснить один момент? — вновь обратилась к парням я. — Я смотрела ваш любительский канал, и диктор открыто называл Тамира будущим императором. Это что? Это как?

Музыканты не удивились, даже заулыбались, причем оба.

— А вот так, — отозвался Мич. — Ксанрос свой выбор еще не сделал, а мы — уже.

— Тамир действительно лучший, — поддержал товарища Тит, а я шумно вздохнула и откинулась на спинку дивана.

Потом попросила:

— А можно мне планшет с выходом в сеть? Я сама, увы, без связи.

Тит кивнул и поднялся, чтобы сходить за гаджетом. Через пару минут я уже исследовала тот самый портал с опросами. Ведь если существует человек, у которого рейтинг падает, то должен быть и другой — у кого растет.

Однако наивная надежда найти таким образом виноватого не оправдалась. Рейтинг действительно поднимался, но незначительно и не у одного, а у троих. Визр, Ронтан и Кьер шли, как лошади на скачках, ноздря в ноздрю. Только до главнокомандующего военных сил Риторы им было далеко.

Интересно, что должно произойти, чтобы вот эта разница в цифрах исчезла? И означает ли это, что нас ждет новая порция проблем?

Остаток дня прошел в состоянии творческого безделья. То есть мы все чем-то занимались, но сколь-нибудь заметных результатов не было. Парни даже свою новую песню так и не отрепетировали. В смысле, ни одного чистого прогона не сыграли.

Я тоже ничего полезного не сделала. Сперва пила кофе, потом бродила по сети, перешучивалась с Бьером и постоянно на что-нибудь отвлекалась.

Лишь к концу дня, когда на мир спустилась ночь, а музыканты Ликрис-Тим покинули репетиционную базу, смогла собраться и напомнить себе, что до концерта всего две недели. А в плане работы это не так уж много.

Вдохновленная этой мыслью, я посетила душ и застелила один из двух диванов свежекупленным постельным бельем. Потом подхватила оставленный Титом планшет и его же, титовские, наушники. Погасила свет, включила в режиме повтора первую из выбранных композиций — нужно было учить слова, а учить вот так, слушая, гораздо проще — и… нет, забираться в постель не стала. Просто песня была чересчур зажигательной. В итоге я принялась даже не ходить, а танцевать по этажу.

Талантливый текст, ритмичные звуки и волшебный голос Бьера Лоноша смешивались в немыслимый коктейль. Я слушала и пьянела, а душа полнилась очень яркими эмоциями. Добавить сюда высокие незашторенные окна, ночь, сияющие вдалеке небоскребы Сити, и все, из реальности я выпала.

Если бы могла увидеть себя со стороны, то наверняка покрутила бы пальцем у виска. Но музыка действительно захватывала, будоражила и завораживала одновременно. И здесь, во «втором гигаполисе», она воспринималась иначе. Трущобы добавляли ей особый шарм, особую актуальность.

В какой-то момент, когда песня пошла на очередной круг, я остановилась и уставилась в окно. Там, вдалеке, по-прежнему сверкал огнями Сити. Бедная часть гигаполиса была освещена на порядок хуже, и это создавало иллюзию мрака.

Здесь виделась своеобразная метафора, эдакое противопоставление, два мира, которые тем не менее умудрялись жить в некоем подобии гармонии. Да, именно подобии, но все же они были гармоничны.

В трущобах содержалась своя, отдельная романтика. Свобода духа, независимость от этикета и социальных статусов. Иная, но не менее интересная жизнь.

Желание остаться во «втором гигаполисе» навсегда? Нет, не возникло. Зато появилось ощущение, будто я понимаю этот мир и людей.

А потом… случилось странное. Мелочь, которая выбила из равновесия и заставила вынырнуть из поглотившего небытия. Над складом пролетел кар.