Старая кровь - Карина Хелле (2017)

Спальня была для Энн, так что я заняла диван в гостиной. Это были времена до Икеи, но в Швеции все равно не спали на полу. Было довольно удобно, и, хотя не хватало личного пространства, мне не нужно было много платить. Моей зарплаты едва хватало на жизнь, но Энн платила большую часть, что было щедро с ее стороны. Она часто готовила в выходные, и мне приходилось помогать ей съедать все. Я знала, что она делает это намеренно, так что не смущалась, и еда был хорошей. А еще я знала, что ей приятно ухаживать за мной. Как и у меня, у нее было не лучшее детство, и мы старались помочь друг другу.

Сначала работа трепала мне нервы. В своем городе я не стеснялась вопить, но в театре я была потрясена всеми вокруг меня, постоянно осознавала, что я не подхожу. Энн, Марианна, Генри, Фредерик (наша звезда) и поддержка в виде Паулы, Джоан, Валы и Петры были куда лучше меня.

И не все были такими милыми, как Энн. Фредерик был жесток ко мне и ко всем вокруг него. Он был относительно известным в Швеции своими мрачными образами (честно сказать, он напоминал обезьяну во фраке) и игрой на максимуме, и он не давал никому забыть это, особенно мне, оказавшейся ниже всех. Каждый раз, когда я делала ему грим перед выступлением, он спрашивал, вымыла ли я руки, и даже, когда я говорила, что да, он ворчал, что грязная уборщица не должна трогать его лицо.

Я хотела ударить его по лицу, но не сделала этого. Я сдерживала чувства и едкие слова. Со временем я увидела, что он действует всем на нервы. Он отказался от сцены поцелуя с Энн, потому что от нее пахло рыбой. Это было смешно, потому что все в Швеции так пахли.

Моя работа постепенно стала лучше, я привыкла. Я стала меньше нервничать, накладывая грим, а когда у нас стали появляться фантастические роли, и смогла проявить креатив в макияже. Клоуны, феи, ведьмы — я черпала облики из воображения. Одежда тоже стала интереснее, и я в свободное время быстро научилась шить. И вскоре я стала делать костюмы актерам и одежду себе. Так я смогла занять место прочнее.

Карьера прочно развивалась, а другие части моей жизни стали… странными.

Одной ночью я убирала после выступления. Вечер был утомительным, все шло не так. Фон на сцене отвалился во время представления, Паула упала и повредила лодыжку, пока танцевала, и ее заменила ученица Энн. Снаружи бушевала снежная буря, только половина театра была заполнена. Когда все закончили, они только хотели уйти домой. Я сказала Энн идти и не ждать меня. Она устала от выступлений пять дней подряд, а мне нужно было еще час убирать. Я сказала ей, что доеду на такси, порой в такую погоду стоило раскошелиться.

Я подметала пол между рядами сидений, когда услышала в театре смех. Сердце замерло, и я слушала, склонив голову. Все ведь ушли домой? Может, кто-то из актеров остался.

Я огляделась, но никого не увидела.

— Кто здесь? — спросила я. Выждала пару напряженных мгновений, а потом покачала головой и продолжила мести. Порой, когда я уставала, глаза и уши меня обманывали.

А потом я снова услышала смех, а за ним топот по дереву. Я посмотрела в сторону сцены и охнула.

На краю сцены сидел подросток, его длинные руки постукивали по боку.

Топ. Топ.

Топ-топ.

— Чем могу помочь? — крикнула я, прищурившись, чтобы разглядеть его.

Он не был актером, но мог быть зрителем, уснувшим на балконе. Он был худым и высоким, с копной рыжих волос и веснушчатым лицом. У него была широкая улыбка, будто он веселился, глядя, как я убираю.

Он не ответил, но я не собиралась теряться при виде кого-то на пару лет младше меня. Я крепко сжимала метлу, пока шла по ряду, медленно приближаясь к нему.