Мой сводный хулиган - Маша Малиновская (2022)

Я вышел за ворота спортивного комплекса и глубоко вдохнул. Было уже очень тепло, весна, как никак, уже заканчивалась. А летняя жара ещё не успела выжечь зелень, так что вокруг всё было очень ярким, сочным, насыщенным. Конец весны – моё любимое время года, когда уже достаточно тепло, чтобы скинуть зимние шмотки, но ещё не жарко.

На автобус я уже опоздал, так что к ужину можно уже было не торопиться. Написал сообщение воспитателю, что буду с тренировки позже, потому что иду пешком.

“Вернись до отбоя, Артур” – прислала мне Ирина Васильевна.

Вообще-то правила у нас строгие, потому что детский дом показательный. Ну в том плане, что как ни праздник или акция, то все шишки города и области прутся к нам, чтобы сделать пару сотен фото на вручении бедным сироткам очередного конструктора или набора альбом-краски. А если рыбка покрупнее хочется засветиться, перед местными выборами, допустим, то и целый спортивный комплекс могут подарить или ремонт крыла.

Всё чисто, выхолощено, натёрто до идеала и блеска. Днём. А ночью… ночью в таких заведениях своя жизнь.

Говорят, дети в детских домах более независимые и самостоятельные. Только ложь всё это. Я попал сюда в шестнадцать и понял, что они почти ничего не знают о жизни. Особенно те, кто тут с малых лет.

Они не знают, как жить, потому что живут по распорядку, потому что понятия не имеют, откуда и как всё происходит в реальной жизни. Слышали, но сами не пробовали.

А скоро выпуск. И карта с “сиротскими”. И сломанные пальцы за пин-код от тех, кто уже прохавал это всё пару лет назад.

А если повезёт остаться при своих, то что дальше? Нет опыта, как вести быт, как готовить еду, как организовать себя, чтобы пойти учиться или работать. Не у всех так, но у многих. Отсюда и ужасная статистика по выпускникам, которую и вести никто сильно не хочет.

Ритка в детдоме с семи лет, и иногда, слушая её мечты о “за забором”, я поражаюсь, насколько они бредовые. Но Ритка умная, набьёт пару шишек и поймёт, что к чему. Должна.

Я отсылаю воспетке плюсик, её подводить нельзя. Иногда нас, старших, отпускают, тем более, кому уже есть восемнадцать до выпуска. Но подставлять тех, кто к тебе лоялен, нехорошо.

Набросив спортивную мастерку, я перешёл дорогу и направился по тротуару вдоль, раздумывая над произошедшим накануне разговором.

– Усыновить или взять под опеку, Артур, я тебя уже не могу, потому что ты совершеннолетний, – сказал тренер. – Но, считай, это почти то же самое.

Почти, да не совсем. Ничего не делается просто так, и любой ищет свою выгоду. По крайней мере, я безвозмездных благодетелей не встречал.

Если только… она.

Максим Романович хороший человек. Довольно открытый, справедливый, в меру строгий, как тренер. А ещё тщеславный.

Я слышал, что в молодые годы он из-за травмы не смог стать участником крупной команды, хотя ему прочили довольно перспективное спортивное будущее и тем обиднее было. И тогда он ушёл в тренеры. Покорить поле ему самому не светило, и Максим Романович мечтал сделать это с тренерского поста. Только вот годы шли, а выстрелить всё никак не удавалось. Насколько мне известно, он собирался доработать два года до выслуги и уйти, потому как работа тренером – не его финансовая база для жизни, а так… самореализация, которая так и не складывалась.

Но именно за последние два года, к удивлению самого Максима Романовича, наша команда стала давать жару. Мы проходили один отборочный за другим и даже Первенство России юношеско-молодёжной лиге замаячило вполне реальной целью.

Конечно, приходилось пахать, иногда до кровавых соплей, но результат того стоил.