Мой сводный хулиган - Маша Малиновская (2022)

Я знал, что он будет злиться, когда поймёт, что я не собираюсь идти по линии спорта дальше. Никакой речи о высшем образовании и карьере в футболе быть не может в моей ситуации, как бы я этого не хотел. Даже мечтать себе запретил. Не для меня. Точка.

– Что значит, нет выбора? – я видел, как выступили вены на лбу тренера, он был в ярости, с трудом себя сдерживая. – Ты же можешь в Академию поступить. Я разговаривал с директором интерната, он сказал, у тебя хорошие оценки. А планы наши? А новый сезон? Тебе путь не то чтобы в премьер-лигу, мальчик, ты в сборную попасть можешь, если пахать будешь. А пахать ты умеешь.

Я не воспринимал серьёзно его слова, хотя он и раньше это говорил и не раз. А зачем? Всё равно это не мой путь. Так зачем тратить время и нервы на глупые воздушные замки?

– Потому что это далёкие перспективы, а деньги мне нужны сейчас, – ответил я тренеру честно. – Я не могу ждать. И так ждал целых два года.

Это правда. Я действительно ждал эти два года, которые провёл в детском доме, с нетерпением, когда смогу выйти и, наконец, начать зарабатывать деньги. Не праздности ради.

– Можно подробнее, Артур? Я в тебя слишком много вложил, чтобы вот так ты сейчас слил мою работу и команду.

Я об этом говорить не любил, но тренеру не мог не сказать, если уж спросил. Максим Романович действительно многое сделал для меня. Заметил, как мы с парнями гоняли мяч на детдомовском небольшом стадиончике, когда в рамках какой-то благотворительной акции приехал в наш детдом. Договорился с завучем, чтобы меня и Петьку Брыкина отпустили к нему на пробную тренировку. Принял в свою команду, научил тому, чему не учит дворовой футбол.

Я вздохнул, снова бросив взгляд на часы. Автобус уже ушёл, что ж, придётся топать пешком, а поем уже утром.

– Два года назад толпа обдолбанных малолеток искалечила моего старшего брата, который по доброте душевной их подкармливал время от времени, – я посмотрел на тренера, он внимательно слушал. – Избили, пырнули ножом, повредили что-то там в позвоночнике. Паша стал инвалидом, содержится в хосписе. Меня отправили в детдом, когда всё это произошло, потому что он был моим опекуном. Мамы нет давно.

– А отец?

– Вообще не в курсе, кто он и где. В свидетельстве не прописан.

– Дальше, – Максим Романович кивнул, давая знак, что принял информацию.

А я продолжил уже как-то на автомате. Потому что эмоции – слабость.

– А дальше потребовалась операция. Что-то там после травмы у брата давит, осколок кости, как я понял. Но бесплатно такое не делают. И чем дальше, тем меньше шансов, что после лечения брат сможет вернуться к нормальной жизни. Так что мне некогда ждать, Максим Романович, некогда гонять мяч и корпеть над книгами, пока мой брат овощем лежит в хосписе.

Тренер замолчал и опустил глаза в свой блокнот. Не думаю, что он там что-то читал, скорее обдумывал сказанное мною. Да что тут думать было? Я надеялся, он поймёт меня и не станет держать обиду, что я не оправдал его надежд.

– И где же ты, Артур, собираешься столько заработать? – он снова поднял на меня взгляд и сузил глаза. – Ты хоть примерно представляешь, сколько будет стоить такая операция, уход, реабилитация? Куда ты пойдёшь? Разнорабочим на завод? Траншеи копать? Без образования и навыков. Что ты умеешь, мальчик?

Он встал и скрестил руки на груди, огромной махиной нависнув надо мной. Я не ожидал от него сочувствия, но уж и такого презрительного тона тоже.

– Чему-то да научусь, – я тоже встал. – Вариантов у меня всё равно нет.

Максим Романович замолчал, но взглядом не отпускал. Смотрел несколько секунд внимательно и цепко.

– А что если есть? Варианты. Такие, что устроят и тебя, и меня.

Звучало весьма сомнительно, но моя ситуация была такова, что выбор у меня и правда был очень и очень скудный.

Я тоже сложил руки на груди, непреднамеренно отзеркалив тренера.

– Слушаю.

Глава 2