Семья (не) на один год - Мария Коваленко (2022)

Следующий день стал самым непонятным и счастливым.

Утром Никита отказался выпускать меня из кровати. Скупо поинтересовавшись, не изменились ли кулинарные пристрастия, он заказал завтрак в службе доставки. А потом снова утянул меня под одеяло.

Опять гладил. Целовал. Покусывал редкие местечки, которые смогли немного округлиться за прошедшие годы. Бессовестно сводил с ума своими пальцами и губами.

Ленивая утренняя страсть даже и близко не напоминала жадное ночное помешательство.

Мы оба смеялись.

Метали друг в друга подушки.

Слушали, как урчат голодные желудки.

И хохотали.

Наверное, именно таким должно было стать утро после приезда Никиты пять лет назад... если бы не учредители со своими аферами. Если бы не развод и все остальное.

От того, как сейчас было легко, у меня кружилась голова. А иногда становилось страшно.

Вновь привыкнуть к таким ночам и близости было проще простого.

Впустить Никиту в свою жизнь.

Опять начать подстраиваться под графики и дела.

Разрываться между Гамбургом и Москвой...

На радостях казалось, что я на все готова.

Какая-то часть меня, прежняя, наивная, искренне верила, что даже минута такого счастья стоит любых трудностей. «Это ведь Никита! — шептала она. — Твой Никита!»

И только новая часть, наевшаяся холодного одиночества, не могла унять странную тревогу.

Ума не приложу, как бы я с ней справилась. Слишком много непривычного было этим утром. Но стоило спросить о расследовании, и все тревоги отошли на второй план.

— Я уже говорил тебе, что Фурнье совсем не тот, кем кажется, — важно повторил Никита, намазывая на идеальный хрустящий тост апельсиновый джем.

— А я говорила, что мне нужны доказательства!

Нисколько не смущаясь, я забрала готовый тост из мужских рук и откусила кусочек. Мгновенно как в рай попала.

— Тебе все прямо сейчас рассказывать или не портить аппетит? — На красивом лице бывшего мужа появилась хитрая ухмылка.

— У тебя нет шансов испортить мне аппетит. Во-первых, я очень голодная. Дико голодная. А во-вторых, тосты из французского ресторана... с джемом от шефа... — Я облизала пальцы и взглядом указала на маленькую пузатую баночку. — Ты извращенец. Но это безумно вкусно!

— Рад, что получилось тебя удивить.

Этот гений наконец понял мои намеки и принялся за подготовку следующего тоста.

— Так что с Филиппом? Тебе удалось что-то узнать?

— Сразу скажу: тебе это не понравится.

Даже намек на веселость слетел с лица Никиты. Сейчас рядом со мной оказался бывший адвокат Лаевский. Тот самый, который одним своим видом наводил ужас на акционеров банка.

— Ты только не запугивай еще сильнее. Лучше скажи как есть.

— Хорошо. — Никита сам вручил мне тост и начал: — Фурнье — настоящий профессионал в своем деле. Он действительно разбирается во всей этой благотворительности. И даже раз в пару лет делает щедрые пожертвования. Все это всегда проводится под вспышки фотокамер, с максимальной оглаской и помпой.

На миг задумавшись, Никита замолчал. Но потом горько усмехнулся и продолжил.

— Но такие акции скорее исключение из правил. Чаще все наоборот. Чинно, важно, с огромным списком участников, чьи фамилии звучат гораздо громче, чем у самого Фурнье. И с нулевым выхлопом.

— Как это? — Я не поняла.

— Примерно так, как происходит сейчас. Только в случае с твоим фондом ставки на порядок выше обычных.

— Выхлоп — это оборудование для больниц? Ты это имел в виду?

— Сегодня я говорил тебе, что ты очень умная? — Никита, убрав крошку с моей губы, нежно поцеловал.

— Вчера говорил. Сегодня пока нет. — Земля под ногами плавно качнулась.

— Надо исправляться! — Он поцеловал еще раз. — Ты умная. Очень умная. И совершенно права. Все грандиозные проекты Фурнье заканчивались одинаково. Ни одна из больниц так и не получила никакого оборудования.