Первокурсница - Жасмин Иванова (2021)

Вижу протянутую мне широкую ладонь. Тяну в ответ свою для пожатия. Он неожиданно наклоняется и целует запястье. Меня, как молнией обжигает. Лавой кипящей обдает. Говорит что-то, но я ничего не слышу. Как будто вата в ушах. Лепечу:

— Извините, — и бросаюсь в свою комнату. Стыдоба какая! Веду себя, словно малолетка влюбленная. Будто чокнутая, которую недолечили. Не выйду к нему больше! Не стану позориться! И присматриваться не буду! На него смотришь — и глазам больно от этой яркой, совершенной красоты. А я кто? Девочка-студенточка. Самая обыкновенная.

Жду со страхом, что в комнату ворвется папа, отругает и потащит к гостю. Но никто не появляется. Слышу размеренный ритм разговора. Папин голос, мамин и бархатный баритон красавца. Как будто Ургант в нашей гостиной сидит, свои байки травит. Потихоньку успокаиваюсь.

Папа мне велел присмотреться, но между нами ведь и быть ничего не может. Что толку в гляделки играть? Такой классный парень, как он, никогда не взглянет на обычную, рядовую девчонку вроде меня. Буду с ним вежливой, милой, и только. В животе начинает бурчать от голода. Я ведь толком не ела сегодня! Подхожу к зеркалу, поправляю блузку, волосы и направляюсь в гостиную. Меня встречают радостными взглядами. Без осуждения, без нотаций. Это приятно.

— Проголодалась, наконец-то! — приветствует меня папа.

— Так ведь целый день жду твоего мяса, место в животе придерживаю, — голос мой вибрирует от волнения, звенит натянутой струной. Непослушными пальцами накладываю себе хорошую порцию. Ужасно стесняюсь есть при этом красавце. При нем даже дышать робею. Злюсь на себя за дурацкие страхи. Мне с ним не светит ничего, так к чему переживать?

С аппетитом урча, приступаю к еде.

— Пап, ты превзошел самого себя! Баранина нежнейшая, тает во рту!

— Правда, правда! — живо подхватывает красавец. — И букет специй интересный! Никогда такого в ресторанах не пробовал! Поделишься рецептом?

Папа хитро подмигивает.

— Это вообще-то семейный рецепт, Макс. По наследству от дедушки получил. Но если ты с нами породнишься, станешь частью семьи, то непременно его узнаешь.

Краснею и возмущенно таращусь на отца. Обязательно так откровенно позориться? С удивлением слышу ответ Макса:

— Я вообще-то не против.

Смотрю на его сияющие глаза, широкую, белоснежную улыбку, обращенную ко мне. Насмехается? Приколист несчастный!

— Пап, ты всегда мечтал о сыне. Вот усынови Макса, и сможешь тогда ему свой рецепт передать!

Папа задорно смеется, Макс улыбается.

— С характером у меня дочка! — с гордостью заявляет отец, глядя на гостя. — Но когда надо, послушная, шелковая. Хорошая жена будет.

Хочется кинуть в него чем-нибудь. Отплатить за свое унижение. Но я держусь. Лишь усерднее мясо пережевываю, до скрипа в зубах. Это же отец. Почитать его велено в десяти заповедях. Уважение к родителям с молоком своей матери-грузинки впитала. Оно у меня в крови сидит, как лейкоциты и тромбоциты. Ничем не вытравишь. Улыбаюсь натужно и заявляю:

— Может и стану когда-нибудь хорошей женой, до этого еще дожить надо. Но хорошей дочерью я точно быть перестану, если мы тему не сменим.

Снова взрыв хохота. Только на сей раз мне показалось в глазах Макса мелькнуло странное выражение. Сочувствие?

Мама, видимо, сжалившись надо мной, принимается за расспросы. Чем занимается наш гость? Как поживают его родители? Есть ли у него хобби?