Первокурсница - Жасмин Иванова (2021)

— Что? — в недоумении смотрю на профессора. Тот буравит меня глазами из-за линз массивных очков. Парализует, как кролика. Наконец, тонкая нить рта с издевкой выплевывает:

— Что, что… Дверь за собой закройте!

Послушно исполняю приказ, тщетно пытаясь отогнать дурное предчувствие. Это ведь просто дверь в кабинет. Не в мышеловку, не в капкан, не в ловушку! Наконец, слегка дрожащими пальцами достаю помятый доклад, прижимаю к себе. Цепляюсь за него, как за соломинку, будто прячусь за щит, ненадежный и ломкий. Профессор протягивает мне руку. Глупо таращусь на его ладонь, пытаясь сообразить, что от меня хотят.

— Самохвалова, вы сегодня тупите бесподобно! Доклад мне дадите?

Вручаю ему тонкую бумажную стопку и быстро направляюсь на выход, торопясь поскорее отсюда исчезнуть.

— И куда вы собрались?

Приходится опять развернуться и вопросительно заглянуть в его глаза. На сей раз просто насмешливые, не злые.

— Я прямо сейчас прочитаю ваш опус. Не желаете узнать результат?

— Желаю, конечно!

Мне начинает импонировать тон разговора. Чисто деловой, по существу, хоть и насмешливый. Да пусть он смеется надо мной сколько угодно, лишь бы поставил зачетный балл и отпустил с миром!

Мужчина, просматривая странички, вдруг требует, даже не отрывая лица от доклада:

— Садитесь! — и указывает на стул, стоящий в каких-то тридцати сантиметрах от его собственного.

Робко жмусь к двери и вежливо качаю головой:

— Нет, спасибо! Я постою.

Как назло, я сегодня в сером шерстяном платье, чуть выше колен. Если сяду, оно задерется еще выше. Не хочу своими голыми ляжками сверкать перед этими плотоядными глазами, опять с суровой неумолимостью взирающими на меня.

— Это не просьба, Самохвалова. Подойдите и сядьте. Если у меня возникнут комментарии, вопросы, замечания, как мне показывать вам текст? Или у вас дальнозоркость? Вы с порога все увидите?

Вынуждена подойти. Одергиваю платье пониже и сажусь на самый краешек стула, как можно дальше от этого деспота. Сейчас власть в его руках и мне ненавистно чувство собственной уязвимости. Он хмурится, и красной ручкой перечеркивает почти всю страницу. Недовольно ворчит:

— Напустила туману… Нужны примеры, четко мысль излагай! Этот лист перепишешь.

Сердце, испуганно колотясь, ухает в топкую пропасть отчаяния. Да что же это такое? Не выдержав возмущаюсь:

— В прошлый раз вы к этому месту никаких претензий не имели! Мне опять все заново переписывать?

— Конечно, — смешок и внимательный взгляд из-под очков, — Или у тебя есть другие варианты?

Смотрю на него растерянно. Теряюсь в догадках. Что ты от меня хочешь? Решил отыграться на бедной студентке? Ты женоненавистник? Или диктатор? Тебя мама в детстве недолюбила? Какие комплексы кроются в твоей лысой башке?

Всем корпусом развернувшись ко мне, он все также пристально смотрит в глаза. Вдруг, поражая своей откровенной, бесстыдной наглостью, взгляд опускается на мою грудь, прожигая от нее позорную дорожку к коленкам, покрытым лишь тонким слоем капрона. До предела натягиваю платье, но колени так и остаются открытыми. Наша деловая встреча скользит по грани фола, рискуя превратиться в обыкновенное домогательство. Хочется сбежать, но вдруг мне показалось? Вдруг накрутила себя, нафантазировала триллер вместо скучной мелодрамы? Наконец, чуть хрипловатым голосом, профессор весело заявляет:

— Все-то тебе разжевать надо, первокурсница! Ты даешь то, что нужно мне, а взамен получаешь то, что нужно тебе. Засчитаю работу, поставлю хороший балл, не поскуплюсь, — он хищно скалится и добавляет, — Я прошелся по твоим оценкам. Тебе всего ничего не хватает до стипендии. Сильно хочешь стипендию?

Своими толстыми пальцами накрывает мне бедро, по-хозяйски сжимает. Это прикосновение окончательно подтверждает мои худшие опасения. Вскакиваю тут же, с отвращением отмахнувшись. Сердито кричу:

— Вы, Игорь Денисыч, часом не охренели?