Еретик. Книга 2 - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2021)

В этой схватке, больше напоминавшей беспорядочное копошение, Ансель развернул ее спиной к себе, одной рукой обхватив так, что сумел зафиксировать, и повлек глубже в лес. Она извивалась в его руках, как одержимая, разразившись одновременно криками и рыданиями. Ансель резко зажал ей рот свободной рукой, чтобы, пока они отдалялись от особняка, она не успела привлечь внимание инквизиции и стражников. Элиза пыталась прокусить ему ладонь, чтобы освободиться, но не смогла. Слезы текли по ее щекам ручьями, ей было тяжело дышать, силы быстро покидали ее.

– Элиза, Элиза, пожалуйста, – с мольбой в голосе просил Ансель, – ты должна успокоиться. Я не хочу причинять тебе вред.

Обессиленная свалившимся на нее горем, девушка застонала с зажатым ртом. Ансель почувствовал, что тело ее начинает расслабляться. Теперь, когда она была безоружна, он отпустил ее, и она отскочила, резко развернувшись. Глаза ее двумя горящими угольками в рассветных сумерках уставились на Анселя с ненавистью.

– Зачем?! – отчаянно, хриплым и срывающимся голосом выкрикнула Элиза. Ансель резко выдохнул, невольно вспоминая, как он сам задал этот вопрос в схожих обстоятельствах.

– Элиза, я…

– Сумасшедший! Он мог спастись и убежать, как ты! Трус! Он доверял тебе! Он слушал тебя! Он… он любил тебя! Зачем?! – Она согнулась пополам и зарыдала, обхватив себя руками так, словно все ее существо разрывала невыносимая боль.

Анселю показалось, будто ему самому только что вонзили нож в сердце. Память – неумолимая и жестокая память – снова отнесла его в Каркассон.

«Зачем?.. Бога ради, зачем?! Я верил тебе! Я доверял тебе, я любил тебя! Как же ты могла, прикрываясь ответными чувствами ко мне, сотворить такое?!»

– Элиза, – он с трудом заставил себя заговорить, – не кричи, прошу тебя. Нас услышат и поймают обоих.

– Ну и пусть! – отчаянно закричала она в ответ. – Мне плевать, что со мной сделают, слышишь?! Плевать, что меня убьют! – Лицо ее исказила мучительная гримаса. Воистину, Ансель еще никогда не видел такой сильной боли. – Давай, пусть меня заберет инквизиция! Или можешь убить меня сам, как убил его! Твоя ненависть к миру погубила самое дорогое, что у меня было, и теперь мне все равно! Зато мы будем вместе!

Она перевела замутненный слезами взгляд на окровавленный кинжал на поясе Анселя, лицо которого стало белым как полотно. Он словно слышал самого себя в словах отчаявшейся язычницы.

«Лучше бы ты убила меня! Лучше бы сдала инквизиции меня одного! Ты могла сотворить со мной что угодно, я бы все стерпел, но твоя месть… я не представлял даже, что ты способна на такое изощренное зло! Можно ли ненавидеть кого-то сильнее, чем ты ненавидишь меня?»

– Боже… – дрожащим голосом прошептал Ансель.

– Давай же! – упорствовала Элиза, делая шаг к нему. – Закончи начатое!

– Элиза, Гийом получил утешение, – сокрушенно проговорил он. – Твоя смерть не соединит вас с Богом. Если я… если даже я убью тебя, ты не освободишься, как он, ты будешь вынуждена снова вернуться сюда.

– Вернемся вместе!

– Он больше здесь не родится…

– Родится! – Лицо Элизы, мокрое от слез, исказила мрачная, упрямая, безумная усмешка. – Мы еще увидимся. Он еще обещал мне танец.

Ансель, несмотря на всю боль, которую испытывал сам, сдвинул брови, глядя на девушку с искренним сочувствием. Он знал, каково терять любимых людей, и понимал, что чувствует Элиза. Видит Бог, он очень хотел помочь ей, но знал, что она не послушает.

На ум ему вдруг пришли слова Гийома, заставившие его вспомнить о своей последней цели.

«Элиза и Рени знают леса», – вспомнил он, ощутив тревожное воодушевление, – «Быть может, это и есть тот шанс… тот добрый знак, что ниспослал мне Господь?»

– Элиза, прошу, помоги мне уйти, – без предисловий попросил он.

От подобной просьбы Элиза потеряла дар речи. Она уставилась на него ошеломленным взглядом и воинственно утерла слезы рукавом платья.