Любовь по принуждению - Мария Кац

На удивление спокойно завожу любимую машину и отъезжаю. Чем закончился разговор и продолжился ли, не знаю. Да и какое дело до этого. Семейные разборки. Взрослые. Разберутся. Главное сконцентрировать на будущем. Понять, как жить дальше. Куда двигаться. Одно известно точно, ехать мне особо некуда, только в отчий дом. Что скажет отец? Точнее, как воспримет информацию о возвращении непутевой дочери? Непутёвая, вот точное определение.

Остановившись у родного гнезда, долго смотрю вперед, не решаясь войти. В голове пустота. Внутри все выжженной, как после пожара. Просто использовали. Просто пешка. Просто повелась на красивые слова и рискованную ситуацию из кино. Типичный плейбой, а я легкая добыча. Рустам только позволил поцелуй, остальное я позволяла сама.

Звоню в дверь и отец появляется на пороге. Наверное видел, как приехала и не решалась войти. Дверь слишком быстро распахнулась, явно не случайно.

Мы молча смотрим друг на друга. Отец понимает без слов. Говорят, родители чувствуют, когда их детям нужна помощь. Не могу подтвердить или опровергнуть утверждение, у меня нет ребёнка. так или иначе, папа без слов и лишних расспросов пропускает внутрь. Чувство опустошенности, бессилия накрыли с новой силой и двойной волной.

Бреду в комнату, делая все по инерции. По началу просто сижу на краешке пуфа, перед зеркалом. Долго разглядывая отражение. Красивая кукла, хорошо обслужившая надменного господина. на столько хорошо, что даже «пришёл заступиться», подчеркнув, как Дамир упустил шанс переспать со мной. Рустам прав, даже обижаться сложно. В голове нет и не было ничего. Пустота. Ветер. Умею только тратить, а не приумножать капитал. Горько вздыхаю и закрываю лицо руками. Я не реву и не плачу. Меня просто душах. Не хватает воздуха, чтобы вновь вздохнуть.

Почти сутки не выхожу из комнаты. Скрючившись комочком на кровати. Впервые не могу взять себя в руки. Впервые ничего не чувствую. Впервые не хочу покидать комнату.

Внутри образовалась черная дыра, утягивающая еще глубже во мрак. Ничего не хочу. Не могу даже понять почему нет слез и истерики. Ничего. Просто ничего не ощущаю.

Отец приходил несколько раз, и все безуспешно. Он что-то говорит, я безмолвно соглашаюсь. Помню, сначала звал на ужин, на следующее утро на завтрак и обед. Сильно волнуется, читаю это в глазах, но расспросы не начинает. За это благодарна ему. Не готова к диалогу и раскрытию новых тайн.

Так или иначе, голод берет свое и к вечеру следующего дня сама спускаюсь на кухню. Отец, как обычно, пьет свежезаваренный чай. На столе лежит наполненная ваза с любимыми конфетами. Невольно на лице появляется улыбка, я дома. Тепло и забота нежно окутывают, затапливая все внутри, и оттесняя пустоту. Я снова в безопасности, под защитой.

Разговор не сразу клеится. Папа не торопит, а я не знаю с чего начать. Точнее не могу откровенно признать ошибки, которые натворила. Для начала ставлю чашку рядом, и наливаю только что заваренный травяной чай. Делаю небольшой глоток и только сейчас понимаю, насколько сильно проголодалась. В холодильнике нахожу колбасу и сыр. Наспех делаю два бутерброда. Пошла к черту эта фигура. Не об этом нужно думать. Да и голодовка до добра не доведет. Так и помереть можно. А этого счастья не могу доставить, ни Дамиру, ни Рустаму.

Тарелка быстро пустеет, перехожу к печенью. Не подозревая, как сильно разыграется аппетит. После того как все вокруг было съедено, а последняя чашка допита, я решилась на разговор.

— Прости. Знаю, сильно разочаровала — горько вздыхаю и поворачиваю пустую чашку в руке — Из-за меня не можешь вернуться на фирму, но, поверь, хотела помочь.

— Хорошо, что поняла ошибку. Плохо, что не рассказала раньше.

— Говорят, на ошибках учатся.

— Говорят — спокойно констатирует мужчина.

— Может получиться и у меня — пожимаю плечами и перехожу к салфетке, нервно сминая в руке, избегая зрительного контакта с отцом.