Глоток воздуха - Ле Гуин Урсула Кребер (2008)

На Итер никогда нельзя рассчитывать, и порой это бывает серьезной помехой. Вот, например, сегодня я встал еще до рассвета, рассчитывая застать отлив, и вышел за дверь в резиновых сапогах, старой клетчатой куртке, с ведром и лопаткой для выкапывания из песка моллюсков, а оказалось, что накануне Итер взял да и опять ушел вглубь страны, и вокруг одна эта проклятая пустыня и чертова полынь. Так что единственное, что можно там выкопать моей распроклятой лопаткой, это «чертовы пальцы», чтоб они провалились! Лично я виню в этом индейцев. Ну не верю я, что в цивилизованной стране город может позволить себе выкидывать подобные штуки! И все же, раз уж я живу здесь с 1949 года, но так и не сумел даже за гроши продать свой дом и землю, тут я намерен и остаться до конца, нравится это кому-то или нет. Дотянуть мне осталось не так уж и много, лет десять-пятнадцать, скорее всего. Впрочем, в наши дни ни в чем нельзя быть уверенным, тем более в таком месте, как это. Однако мне нравится, что я здесь сам о себе забочусь и вполне с этим справляюсь. К тому же здесь, в Итере, правительству ни до чего нет дела, оно не сует нос во что его не просят, и не особенно мешает людям жить, как это бывает в больших городах. Это, наверное, потому, что наш городок не всегда бывает там, где должен, по мнению правительства, находиться, хотя иногда он все же находится на своем «законном» месте.

Когда я впервые сюда приехал, я, в общем-то, частенько увлекался какой-нибудь одной женщиной, хотя, согласно моим убеждениям, в забеге на длинную дистанцию мужчине лучше этого не делать. Нет для мужчины помехи хуже, чем женщина; такая помеха хуже всего, хуже даже, чем наше правительство.

Мне не раз попадалось выражение «закоренелый холостяк», и я хотел бы отметить, что эти слова и ко мне относятся, поскольку у меня нутро под коркой жесткое до самой сердцевины. Не люблю я тех, у кого середка мягкая. От мягкосердечия в нашем жестком, жестоком мире никакого проку. Нет, я похож на те твердые печенья, которые моя мать выпекала.

Моя мать, миссис Дж. Дж. Сунн, умерла в Уичито, Южный Канзас, в сорок четвертом, в возрасте семидесяти девяти лет. Чудесная была женщина, так что мое отношение к женщинам вообще с ней-то никак не связано.

С тех пор как изобрели такую разновидность печенья, тесто для которого продается в такой тубе, которой нужно ударить по краю стола или прилавка, тогда дрожжи в нем как бы взрываются, и получается то, что нужно, я только такое и покупаю. Так вот, когда это печенье испечешь, а печь нужно с полчаса, оно получается крепким, хрустящим, как раз по мне. Я обычно сразу пек всю упаковку, но потом обнаружил, что тесто можно разделить и на несколько частей. Я инструкций-то особенно не читаю, да их и печатают всегда таким мелким шрифтом, что глаза сломаешь, да еще на этой проклятой фольге, которая вечно рвется, стоит упаковку открыть. Я пользуюсь очками моей матери. Уж больно хорошо они сделаны.