Последняя тень - Анатолий Махавкин (2020)

Угу, ладно. Я присела на огромный череп моржа, невесть для какой цели стоящий в углу и стала слушать недовольное лопотание старух: «Зууст Плансхаат. Зууст Плансхаат». Впрочем, они скоро заткнулись и сквозь свист ветра я начала различать другие голоса. Кир и его собеседник. Сначала они вспоминали годы учёбы, потом прошлись по политике, причём шаман пенял местным властителям на склоки и междоусобицы. Он искренне досадовал, что нет достаточно сильного повелителя, способного остановить распри и объединить народ. Потом они перешли к делу.

— Взгляни, — шелест бумаги. — Утверждают: дескать, это — старое пророчество. Возраст, около пятисот лет.

Послышалось глухое мычание, потом потянуло запахом палёной шкуры. Дремлющие старухи встрепенулись и принялись вертеть головами. Одна взяла сушёную лапку и потрясла в воздухе.

— Древнее, — наконец сказал собеседник Кира. — но буквы — новые. Им — около недели. И сочинял не жимуинец, хоть грамматических ошибок и нет. Да пятьсот лет назад наши и не использовали подобный язык. Однако…

Он помолчал.

— Что не так? — спросил Кир. — Ты кажешься задумчивым.

— Старая запись скрыта новой. А вот старая — истинное пророчество, о том, как Жимуин обретёт силу и двинется на слабый юг. И поглотит его, если на пути не станет мёртвая тень.

— Ну, это всё — ваши местные легенды, — Кирион усмехнулся, — и в них разбирайтесь сами. Итак, документ — фальшивка. Скажи, кто из ваших способен наложить подобные чары?

— В районе рынка — десятки мелких шаманов, которые за пару бутылок огненной воды сделают клич и посильнее этого. Впрочем, большинство потом даже не вспомнит. Вряд ли ты найдёшь того, кто это сделал.

След, который было взял Кир, оборвался. Видимо, поэтому на обратной дороге мужчина задумчиво молчал и на все фразы отвечал односложным: «да». Даже, когда я спросила, будет ли он есть похлёбку из собачьей требухи и купаться в проруби. Впрочем, стоило нам вернуться в посольство и задумчивость Кира слетела, как и не было.

Ещё бы!

Внутри всё оказалось в густом смрадном дыму. Воняло так, что глаза выедало. Смердело горелым моржовым жиром. Именно таим местные согревали свои жилища и поэтому у них постоянно воняло. Впрочем, здесь кое-кто решил согреться более кардинально.

Посреди холла первого этажа, в выгоревшей дыре на старом ковре лежал чей-то труп, от которого поднимались чёрные дымные кольца. Вокруг замерли охранники и обслуга, а на их бледных лицах читался ужас перед неизбежным. Кто-то бормотал о восьмой статуэтке.

Сгорел секретарь, с которым мы беседовали перед выходом. Пошёл к себе в комнату и вдруг истошно завопил и горящим факелом помчался по посольству, пока не рухнул и не затих. Огонь затушили, но помогать несчастному уже не было ни малейшего смысла.

— Пошли, — Кир не стал осматривать труп, а сразу направился вверх. — Поглядим на его комнату.

Вонючее пятно на ковре сразу же указало, где именно искупался в жиру наш толстяк. Кир осмотрел дверь и показал мне потёртости на ручке и торце самой двери. Осомтрел стену и нашёл следы, точно туда что-то вбивали.

— Ведро с жиром, — пояснил Кирион и показал, как это сработало. — Дверь открывается, человек входит и на голову ему выливается содержимое ведра. Остаётся чиркнуть кресалом и готово.

— Но зачем? — спросила я и поморщилась. — Пошли отсюда. Воняет, как в заднице самого Вопрошающего.

— Нужно подумать, — Кир щёлкнул пальцами. — Посидеть и спокойно подумать.

Пока он сидел за своим столом и делал пометки в бумагах, я смотрела в вечереющее небо. Иногда там можно увидеть красивые всполохи, словно тянут среди звёзд пылающие ленты. Потом вспомнила. Что на кухне осталось жаркое и предложила перекусить. Кир лишь буркнул нечто непонятное и я пошла сама.

Набрала полное блюдо, взяла сыра, хлеба и миску кислых ягод к вину. Нет, ну почему тут нет яблок?