Бегущие по мирам - Вера Чиркова (2013)

Странно, а ведь хотел что-то нам сказать, зашевелились в душе смутные подозрения, и я уже хотела слезть с подоконника и побежать следом, но тут навстречу эргу из-за куста шагнула женская фигура. Он остановился резко, как будто натолкнулся на невидимую стену, и она, подойдя почти вплотную, положила ему на предплечье правую руку и начала что-то говорить, очень уверенно и напористо. И он не спорил, стоял и слушал, изредка что-то коротко и терпеливо отвечая. Разумеется, мне ничего не было слышно, но, когда люди разговаривают вот так мирно и доверительно, звук можно выключать.

Я узнала женщину сразу, да и не только узнала. Вспомнила все ее слова, все намеки, дотошные вопросы и странную заботу, и тот проклятый тортик… чтоб он провалился прежде, чем я его увидала. Дэс бережно взял ее за руку и что-то начал говорить в ответ, а мне стало так мерзко, что я поскорее слезла с подоконника и метнулась в свою спальню. Еще и дверь на запор закрыла, пока Терезис не прибежал.

Так вот, значит, как проявляется это их проклятое запечатление? Понятно, нужно запомнить и постараться держать себя в руках, не хватало мне еще, чтоб окружающие начали смотреть с такой же жалостью, как на Дэсгарда. Хотя вот Янинна сейчас, по-моему, немного переусердствовала… но это не моя проблема и заботить меня не должна. Я решительно поставила в душе на этой теме жирный крест и отправилась в ванную.

– Ты неправа. – Он начинал злиться, но говорил мягко и ровно, как прежде. – И вообще, слишком торопишься с выводами. Все абсолютно не так, как ты себе напридумывала. Поверь, мне виднее, я же ментал…

– Ты думаешь, я не знаю, – безнадежно вздохнула она, – сколько щитов ты на себя вешаешь?

– Не только я. Все менталы так делают. Невозможно свободно жить и дышать, мучаясь чужими раскаяниями совести. Или, хуже того, тайными желаниями.

– Не смей переводить разговор. Мы сейчас говорим совершенно о другом.

– Яни, это ты все время говоришь о другом. О том, что, как искренне считаешь, до сих пор твоя забота. Но это давно только мои проблемы.

Она обиженно закусила губу и страдальчески сдвинула брови, но на этот раз он не стал ни уступать, ни просить прощения, как делал обычно. Хотя точно знал, что доставляет ей боль, понимая, что она чистосердечно считает себя виновной в том, как складывается его жизнь. И хотя обижать ее не хотелось категорически, да и не заслужила она никаких обид, терпеть дольше такое положение он не собирался.

Ладно еще, когда приходишь на остров на несколько осенних дней и по горло занят наблюдением за подопечными. Выслушать одну-две ее нотации, сбежать и забыть – это одно дело, и совершенно другое теперь, когда совет потребовал его постоянного присутствия в крепости. Ходить и заглядывать за каждый кустик в опасении, что оттуда выскочит Яни со своими старинными угрызениями совести и советами, он не желал категорически. Да и давно уже нужно было оборвать эту бессмысленную, как пересохшая пуповина, зависимость.

– Пойми, – все-таки не выдержал он ее несчастного сопения, – я знаю, что ты хочешь мне добра. Но я давно не тот мальчик и немного разбираюсь не только в чужих чувствах, но и в своих.

– Значит, ты все-таки считал тогда себя мальчишкой по сравнению со мной, – печально кивнула она, – и никогда бы не избавился от этого чувства.