В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

– Я готов записаться в полицию! – послышался голос из толпы, и молодой мужчина, лет 25, расталкивая всех локтями, пробивался к трибуне, слушая недовольства со стороны горожан.

– Я готов!

Переводчик перевел Кенингу желание мужчины.

– Похвально, похвально! Подойдите к нам. С вами проведут беседу, Вы подпишете необходимые бумаги и будете зачислены в полицию. С сегодняшнего дня вас ждет паек и вознаграждение.

– Есть ли еще желающие стать частью немецкой армии?

Как ни странно, желающих нашлось, и немало. В первый год войны многие боялись идти на фронт, особенно после первых поражений. Поэтому прятались где могли. А с приходом немцев повылезали.

– Горожане! Обращаюсь к вам. Кто будет содействовать всячески ускорению победы немецкой армии, тот будет щедро вознагражден. Сегодня у вас еще есть время подумать. Завтра будет поздно. Завтра в 12.00 всем быть на площади. Будет назначение бургомистра города и заведующего полицейским участком. И еще, никто ни при каких обстоятельствах не должен покидать своих рабочих мест.

– Вот гады! – в сердцах сказал Борис Моисеевич Садовникову, слушая из подвала теперешней комендатуры речь немецкого офицера.

– Да, плохо дело.

Алексея Ивановича и Горячева немцы взяли на заводе. Они обсуждали план эвакуации. Люди были поставлены в известность. Как говорится, сидели на чемоданах. Мужчины все-таки надеялись, что выделят какой-то транспорт, но, оборвав телефонные провода, выяснили, что эвакуация начнется завтра и людям придется идти пешком, нести свои пожитки, а кому-то малых детей. Но раннее вторжение немцев не дало уйти ни малым, ни старым.

– Алексей Иванович, думаю так! Предложат немцы сотрудничать, соглашаемся. То, что коммунисты, признаемся сами. Вон сколько иродов в полицию навострились. А по возможности в лес уйдем. Или к нашим за линию фронта будем прорываться. Так что вызовут, горячку не пори, со всем соглашайся. А там посмотрим. Мертвые-то мы не нужны стране, а вот вырвемся, так и повоюем.

– Так и порешим, – согласился с ним Садовников.

Наконец-то, обливаясь потом, закончил свою речь Кенинг и направился в комендатуру. За ним двинулись офицеры, входящие в состав командования.

– Райнер, зайдите ко мне, – не оборачиваясь, сказал Альтман.

– Да, господин оберст.

Мужчин, изъявивших желание войти в полицию, немцы завели в здание, подвели к одному из кабинетов и приказали заходить по мере приглашения.

– Райнер, сейчас мои орлы проведут беседы с этими русскими предателями. Сегодня вы займетесь набором полицаев в ряды немецкой армии. Через пару дней приедет оберштурмбанфюрер СС Кейсер Петерман со своими ребятами. А вы пока выявите самого надежного на ваше усмотрение. До вечера сделаем назначение, а там за банку тушенки он продаст и мать родную. Вы остаетесь в городе. Эльза! – крикнул Альтман своей машинистке. – Быстро ко мне Фишера, Вебера и Хофманна. Завтра эти ребята, Райнер, вместе со мной и Шнайдером, взяв небольшие отряды, поедут в соседние деревни. Там много работы. Кстати, срочно, найти граждан, владеющих немецким. Нам потребуются переводчики. Подумайте, Райнер, кто это может быть? Может, учителя? Нам придется много поработать, прежде чем мы наведем здесь порядок.

– Господин оберст, привели на допрос двоих. Тех, что провели здесь ночь, – доложила белокурая Эльза.

– Давай их сюда! Райнер, останьтесь. Эльза, а вы срочно за Шнайдером. Мне нужен переводчик! Пусть пока офицеры составляют досье, как могут, на этих русских свиней. Чувствуете, дорогой Райнер, не хватает переводчиков. Сейчас узнаем, что это за птицы и какого полета! – торжествовал Кенинг.