Безграничная - Синтия Хэнд (2015)

Это не отец. Это мужчина с рыжеватыми волосами, глазами цвета неба после захода солнца, когда свет почти покидает его. Он улыбается.

— Боюсь, в этот раз Майкл не смог прийти, но он передает свою любовь, — произносит он. — Я Уриэль.

Уриэль. Я видела его раньше. Где-то в моем сознании я храню его образ, стоящего рядом с отцом, выглядящим сильным и царственным, но я не знаю, откуда это пришло. Я сажусь, и почти сразу меня наполняет слабость, пустота в желудке, будто я не спала несколько дней. Уриэль сочувственно кивает, когда я падаю обратно на подушки.

— У тебя было интересное приключение, не так ли? — произносит он. — Ты хорошо справилась. Ты сделала то, что должна была сделать. И, вероятно, даже больше.

Но недостаточно хорошо, думаю я, потому что Такер мертв. Я больше никогда его не увижу.

Уриэль качает головой.

— Мальчик в порядке. Собственно говоря, он больше, чем в порядке. Поэтому я пришел, чтобы поговорить с тобой.

Кажется, что мое тело становится вялым от облегчение.

— Он жив?

— Он жив.

— Значит, у меня проблемы? — спрашиваю я. — Я не должна была спасать его?

Уриэль посылает мне маленькую улыбку.

— У тебя нет проблем. Но то, что ты сделала для него, то, как ты влила себя в него — спасло его, да, но также и изменило. Ты должна понять.

— Это изменило его? — повторяю я, чувство ужаса поселяется в моих внутренностях. — Как?

Он вздыхает.

— В старые времена мы называли человека с таким большим количеством сияния, с огромной божественной силой внутри — пророком.

— Что это значит, пророк?

— Он будем немного больше, чем человек. В прошлом пророки имели возможность исцелять больных, вызывать огонь или шторм или видеть будущее. Это влияет на мелочи: их чувствительность к части мира, которую обычно люди не видят, их осознание добра и зла, их силу: в теле и духе. Иногда это также влияет на их долголетие.

Мне понадобилась минута, чтобы переварить информацию. И подумать, что на самом деле слово долголетие означает в данном случае.

Выражение Уриэля почти шаловливое.

— Ты должна присматривать за ним. Убедиться, что он не попадет в неприятности.

Я уставилась на него. Пытаясь сглотнуть.

— Что насчет Азаэля? Он собирается прийти за нами?

— Ты достаточно продуктивно разобралась с Азаэлем, — говорит он, в его голосе чувствуется гордость.

— Я… убила его?

— Нет, — отвечает он. — Азаэль вернулся в рай. Его крылья снова белые.

— Я не понимаю.

— Сияющий меч не только оружие. Это сила Бога, и ты всадила его прямо в центр плоти и крови Азаэля. Ты наполнила его светом, победила его истиной.

Может, я что-то типа Баффи.

— Все, что я сделала — это использовала меч, — отвечаю я, смущенная от этой мысли.

— О, это все? — спрашивает он легко, будто подшучивает надо мной, но я не могу быть уверена.

— Что насчет других Наблюдателей? Они придут?

— Когда Азаэль пал, лидерство над Наблюдателями вернулась обратно к Семъйязе. И по каким-то таинственным причинам, я не верю, что он собирается нападать на тебя.

Думаю, все сложилось хорошо. Все это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, если быть честной. Я должна присматривать за Такером. Я в безопасности от Черных Крыльев. Впервые, я не в беде. Я жду, что остальное обрушится на меня в любую минуту.

— Ты не в безопасности от Черных Крыльев, — говорит Уриэль немного грустно. — Наблюдатели — это лишь небольшая фракция падших, которые по-прежнему будут искать Нефилимов и преследовать свои тайные планы по всему миру.

— И в чем заключаются их тайные планы?

— Выиграть войну, моя дорогая. Мы должны быть бдительными в нашей работе против них, все мы, от могущественных ангелов до кровных ангелов. Предстоит еще много работы. Много битв.

— В этом моя цель? Сражаться? — спрашиваю я. В конце концов, я дочь убийцы.

Уриэль садится.