Венецианский контракт - Марина Фиорато (2014)

– И каждый раз, когда мы обсуждали эту тему, я говорила, что если врач, продавая лекарство, может создать для своих пациентов лучшие условия или продолжать дальнейшие исследования, то это допустимо. Я не говорю о том, чтобы использовать людей, я говорю о законной торговле, потому что моя настойка совсем не бесполезна.

– Откуда вам знать?

– Последний месяц по пятницам я проводила опыты. Моя микстура оказалась очень даже успешной, – сказала Фейра с глубоким вздохом.

– Вы нарушали мои предписания? – резко спросил Аннибал; в маске он казался по-настоящему разъяренным.

Она подняла голову, радуясь собственному гневу.

– Да. С большим успехом.

Она подняла руки. Вот они и опять спорят, как раньше.

– Если вы мне это разрешите, то сможете сохранить больницу и остров. Навсегда. Неужели вы действительно готовы отказаться от всего этого из-за игр, которые со мной ведете?

Человек-птица тяжело дышал. Он буравил её взглядом сквозь дымчатые стекла своей маски. Она уловила его взгляд. За год, проведенный здесь, она полностью вернулась к османской одежде, все больше и больше укрывая себя – шароварами и длинной сорочкой, широким красным платьем – самого практичного цвета для работы в Тезоне.

– Что ж, – произнёс он наконец, и голос его прозвучал таким родным и знакомым, – в таком виде тебе нельзя идти.

* * *

Аннибал спрыгнул на берег в Трепорти, нащупывая последние монетки в кармане, и направился через многолюдный рынок, где люди расступались перед доктором. Он смотрел на горожан профессиональным взглядом – казалось, сюда чума не успела добраться, и двери маленьких, опаленных солнцем домиков не были украшены крестами. Это дело он не хотел доверять кому-либо другому, но какое-то время слонялся между рядами, сам не зная, что ищет.

Матушка Трианни велела ему привезти парчу или шелк любого цвета, на его вкус, а остальным она займется сама. Он не знал разницы между этими тканями, но не признался бы в этом ни за что на свете. Он подошел к разноцветному прилавку, где ткани на любой вкус развевались на ветру, как флаги. Неосознанно Аннибал выбрал ткань зеленого цвета, как его глаза, цвета бутылочного стекла, отливающую на солнце перламутром.

К нему подошел суконщик.

– Прекрасный выбор, доктор, изумрудный. Индигофера из Индии для синего оттенка, английская резеда для желтого.

Аннибал сделал шаг назад, держа ткань в руках.

– Это подойдет для платья? – спросил он.

– Да, доктор.

– Сколько мне… моей портнихе понадобится?

– Это зависит от размера, – он почесал подбородок и поправил сантиметр, висящий у него на шее. – Она крупная дама?

– Что? Нет, нет, она худая и стройная. Примерно такая…, – Аннибал сложил руки так, словно обнимал Фейру за талию.

– Вам нужна ткань для корсета? Нижних юбок? А может, хрустальный бисер для вышивки?

Суконщик говорил, словно, на другом языке. Аннибал, смутившись, соглашался на все и ушел с довольно объемистым свертком, потратив почти все деньги.

Возвращаясь к лодке, он подумал: у Фейры должна быть маска, не для того чтобы скрыть лицо, а из санитарных соображений. Он повернул к продавцу масок и сразу же выбрал лошадиную голову перламутрового цвета. Уже на полпути к острову Аннибал неожиданно понял, почему выбрал именно лошадиную голову, – он вспомнил вопрос, который она однажды задала ему.

Занося портнихе свёрток, он решил максимально сократить этот неловкий визит.

– Постарайтесь; она должна выглядеть, как благородная дама.

Матушка Трианни хрипло усмехнулась. Он вспомнил, как эта старая женщина с большим рвением последовала его совету начать курить трубку, чтобы не заразиться.

– Не беспокойтесь, доктор, – сказала она. – Я точно знаю, что делать. Она будет выглядеть не хуже, чем жена самого дожа.

Он поспешил в дом к Фейре, где она складывала склянки для завтрашнего дня.