Храню тебя в сердце моем - Фиона Макинтош (2017)

– Моя Иден, – возразил он дрогнувшим голосом, вся ярость ушла. – Прости меня, – сказал он таким ласковым тоном, что ей стало еще больнее от его нежности. – Тут нет ничьей вины. Виновата судьба – я потерял ее, нашел тебя, причинил тебе боль, потому что любил вас обеих. Пен, она вышла замуж за человека, который не помнил даже своего имени. Когда ему предложили выбрать имя, он выбрал Том, возможно, это был отголосок воспоминаний об отце, которого он забыл. Они стали мистером и миссис Валентайн, которые жили в коттедже на окраине Эппинга.

Пен вспомнилось, как Иден с безграничной нежностью говорила о муже, которого звали Том. Пен закрыла рот руками, чтобы не закричать, но глаза ее заливали слезы, превращая Алекса в размытый силуэт.

Он кивнул.

– У нас было немного денег, но были мечты, и мы шли к ним. Иден была беременна, когда я… – Он покачал головой и откашлялся. – Сегодня я заходил в салон! – простонал он. – И не встретил ее.

– Она говорила о тебе сегодня, – сказала Пен наконец чуть громче, чем шепотом. – Сказала, что ей жаль, что не удалось увидеться с тобой. – Она позволила тошнотворному ощущению безжизненности заполнить ее, когда новая мысль кольнула ее, точно острая игла. Ее жених был отцом ребенка Иден…

Он издал звук, который издает человек под пытками, и отвернулся.

– Это я виноват. Это все моя вина! О, Пен…

Пенелопа Обри-Финч услышала мимолетный звук свадебного хора и увидела обнаженного Алекса Уинтера в своих объятиях, но видение тут же сменилось на Иден Валентайн в свадебном платье, которое та сшила для нее. Нечеловеческая мука пронзила ее тело и вывела из оцепенения. Ей казалось, что она слышит, как рвется ткань.

«Так вот что такое разбитое сердце», – отстраненно подумала она, словно все это происходило не с ней.

– Ну, нельзя быть двоеженцем. – Это прозвучало натужно и безжизненно. – Ты собираешься с ней развестись, Алекс?

Растерянное выражение у него на лице сменилось отчаянием. Она знала его слишком хорошо и окончательно поняла, что потеряла его.

– Я люблю ее, Пен. Я люблю ее так, как ты любишь меня. Это нездоровое чувство, возможно, даже глупое, но ты ничего не можешь с этим поделать, и я тоже. Я просто не знал об этом.

– Она тоже, могу тебя заверить. Она говорит о Томе все время, даже попросила меня поднять за него бокал, когда мы будем ехать на Восточном экспрессе, потому что они планировали отправиться в это путешествие с Томом. Теперь я понимаю, о чем ты хотел со мной поговорить. – Она невесело рассмеялась, и ее смех вышел резким и необычно циничным. – Теперь я бы предпочла, чтобы ты умер при Ипре. Я не знаю, как жить с тем, что ты любишь другую.

Он потянулся к ней, но она отшатнулась к машине.

– Мне очень жаль, что я не могу любить тебя, Пен.

В отчаянии она глубоко вдохнула холодный воздух и, проваливаясь каблуками в сырую землю, попыталась забраться обратно в машину. Наконец, хлопнув дверью, она увидела, как Алекс, опустив плечи, двинулся к машине, но не могла этого вынести. Не могла вынести его близости, не хотела снова видеть его подавленное лицо, не могла больше жить с его жалостью. Она не хотела больше слышать его нежный голос у себя в голове или видеть его пальцы, включающие печку в машине или поправляющие шарф. Ей снились эти пальцы на ее обнаженном теле… внутри ее… Ей не нужен был этот новый мир – пустой и безрадостный – без Алекса. И мысль об Алексе и Иден Валентайн, настоящей миссис Уинтер, отравила ее кровь, словно яд. Вязкий и токсичный, он двигался по ее венам, заражая каждую клеточку ее тела невыносимой болью.