Храню тебя в сердце моем - Фиона Макинтош (2017)

– Напитки принесут позже, – сказал он. Потом откашлялся и облокотился на закругленный угол стола. Они молча смотрели друг на друга несколько секунд. Алекс не знал, с чего начать.

– Ты был на войне, Бен? – Разговор нужно было как-то начать, и он видел, что гость не собирается делать этого. К сожалению, это прозвучало как обвинение, и Бен именно так и воспринял вопрос.

– Я не герой, как ты, Уинтер, если это то, что ты имеешь в виду. Но я был призван в марте 1916 года. Одиноких мужчин определенного возраста попросили вступить в армию, и я выполнил свой долг. Но…

Алекс так и не услышал, что случилось с военной кампанией Бена Леви, потому что раздался стук в дверь, и собеседник замолчал. Вошел официант с подносом.

– Ваш виски, господин Уинтер. Генри… я имею в виду, господин Джонсон, попросил меня принести бутылку тоже, сэр.

– Поблагодари его, пожалуйста. – Алекс взял оба стакана и полупустую бутылку и подождал, пока официант выйдет, прежде чем передать бокал Бену. Он грохнул бутылку на край стола и проглотил виски, морщась от жжения в горле. Даже открывать рот сейчас было больно. Глаз тоже дергался.

Бен Леви осушил свой стакан и прислонился к стене.

– Последствия моих действий могли бы лишить меня практики. Мне неприятно это говорить, но спасибо, что не вызвал полицию.

Алекс смотрел на него, жалея, что не может вспомнить больше, хотя воспоминания появлялись сейчас регулярно, и он почувствовал, что никогда не был ближе к разгадке тайны своего прошлого.

– Не благодари меня. Это был личный интерес. Мне нужен публичный скандал сейчас примерно так же, как и тебе, Бен. Ты позвонил мне после смерти отца. Это показалось мне странным тогда. Чего ты хотел?

– Давай просто скажем, что я разведывал территорию.

– Зачем? Ради бога, приятель, говори яснее и скажи уже то, что ты пришел сюда сказать! – Он налил себе еще одну порцию виски, больше, чем в предыдущий раз, но не выпил. – Говори, – потребовал он. В его голосе прозвучала ярость, и он увидел, что виски́ собеседника пульсируют.

– Я пришел сюда не ради тебя, а ради другого человека. Того, кого я сильно обидел. Того, кого я любил всю свою жизнь, а теперь опять потерял.

Алекс отхлебнул виски, прикасаясь к затылку, к тому месту, которым он ударился о каменный пол. Голова загудела.

– И какое отношение это имеет ко мне, Бен Леви? – Но даже просто произнеся это имя, он почувствовал какое-то странное зарождающееся ощущение внутри. Он чувствовал себя так, словно идет по темному коридору к освещенной свечами комнате, которую долго искал. Но он должен найти свой путь через лабиринт коридоров, срывая паутину и раздвигая завесы. Неожиданно, глядя на знакомую фигуру Бена Леви, который опустил голову и пробормотал что-то, что можно было истолковать как извинение, он понял, что готов сорвать завесу с тайны.

– Имя Валентайн о чем-нибудь говорит?

Виски потеряло свою сладость и скисло в горле.

– Да, все больше и больше, – прохрипел он. – Я только сегодня узнал, что костюм, который был на мне, когда меня сбила машина на Севил-роу и я вспомнил, кто я, после стольких лет, был сшит Эйбрахамом Валентайном. Кроме того, сегодня я совершенно случайно обнаружил, что моя невеста заказала свадебное платье в салоне в Челси под названием «Валентайн», а также узнал, что женщина с этой фамилией доставляла костюмы в госпиталь, в который меня определили с фронта. – Говоря это, он чувствовал, что отдельные детали начинают соединяться в одно целое. Это и ранило, и освобождало одновременно. – Это одна и та же фамилия? – спросил он, затаив дыхание и глядя в темные глаза Леви.

Бен кивнул.

– Эйбрахам Валентайн, портной из Голдерс-Грин, – это отец модельера платья твоей невесты.

– Тогда мне нужно поговорить с ней, – сказал он, ставя стакан на стол. – Она может дать ключ к…