Право на отцовство - Марина Кистяева

Дверь в зал открылась, и в комнату скользнула Таня. Паша не включал свет, плотные шторы распахнул перед тем, как забраться на диван. Диван оказался вполне сносным. Спать можно. Главное, чтобы пружины не скрипели.

Паша нетерпеливо поднялся. Таня замерла у двери. Смелая и скромная девочка… Иного он и не ожидал. Мужчина преодолел разделяющее их расстояние за несколько шагов.

– Попалась, – выдохнул, заключая Таню в объятия. Та с готовностью подалась навстречу, прильнув к нему всем телом.

Какая же она пигалица по сравнению с ним. Ему нравилось, что она у него миниатюрная. Скоро у неё сильнее округлится животик, уже не прижмешь к себе плотничком.

Павел сразу же нашел её губы. Впился в них, упиваясь её теплым дыханием. Таня ахнула, принимая его поцелуй. Паша, изголодавшись, особо не церемонился. Не до нежности сейчас. Ему всегда было мало их первых прикосновений, первого контакта тел. Хотелось ещё!

Сильнее. Жестче. Яростнее.

Он запустил пальцы в её волосы, негодуя, что они снова крепко заплетены в косу. Паша рыкнул и потянул косу назад, запрокидывая голову Тани. Девочка пискнула в его руках, сильнее схватившись за его плечи.

Да, вот так! Давно пора!

И сразу углубил поцелуй, требовательно раздвинув губы и ворвавшись в сладкий рот Тани. Его язык исследовал, пробовал. Дарил. И брал. Да, брал, черт побери!

Паша нетерпеливо рыкнул, спустил вниз руки и с жадность сжал упругие ягодицы Тани. После чего вздернул их кверху, приподнимая девушку и вынуждая ту закинуть ноги ему на торс.

Таня снова ахнула.

– Паш…

– Помолчи, а?

– Грубиян.

– Молчи, я сказал. Бабушку свою разбудишь.

Последний довод для Тани сработал безотказно. Она шикнула и в ответ провела языком по шее Паши, уделив больше времени ямочки у основания. По позвоночнику от невинной на первый взгляд ласки прокатилась огненная лава. Член уперся в боксеры, требуя, чтобы его выпустили на свободу.

Таня на этом не остановилась. Воспользовавшись тем, что он был фактически раздет, потерлась промежностью о его торс!

Точно зараза!

Издав угрожающий рык, будто обещая тем самым, что придет время и он отыграется за всё, направился к дивану.

Только бы тот выдержал…

Паша вовремя вспомнил, что расшатывать мебель нельзя. Начнет ударяться о стену – придут непрошеные гости, и потом красней, как мальчишка, которого застукали, когда он залез подружке под юбку и в трусики.

Краснеть Павел явно не собирался. У него были другие планы.

Дольник снова поцеловал Рапунцель. Ещё и ещё.

Сладкая. Вкусная. Мягкая.

Доверчивая.

Как такую не взять? Не присвоить?

Павел сел на диван, продолжая удерживать Таню сверху. Она, поерзав, дразня и воспламеняя в нем кровь, тоже не спешила съезжать с его бедер. Льнула плотнее, вжималась, выказывая своё нетерпение.

Вот как тут будешь нежничать, если первый голод толком не удается удалить?

Может, послать всех к черту и похитить девочку на несколько дней? Улететь с ней на берег теплого моря и не выпускать из номера несколько дней под негромкий плеск волн? Идея ему понравилась. Осталось получить согласие от Тани.

В чем у них было идеальное взаимопонимание, так это в сексе. Она создана для него. Вон как сладко отзывается, туманя рассудок.

Паша собственнически забрался под хлопковую футболку и едва не зарычал, не обнаружив препятствия в виде бюстгальтера. Правильно, она же спать ложилась. Или… ждала его приглашения?

Дотронулся до соска. Маленький, острый. Такой привлекательный. Зовущий. Приглушенно выругавшись и больше не церемонясь, задрал футболку кверху и нашел губами сосок. Сразу же приласкал, втянул в себя, поиграв языком. Таня сильнее вцепилась в его плечи, царапаясь. Её ноготки тоже ему нравились. Она никогда не перегибала палку, не оставляла следов.

Мужчина сильнее втянул сосок в рот.

Таня выгнулась, подставляя себя.