Право на отцовство - Марина Кистяева

«Не был», – пришло короткое от него.

Таня вздохнула.

Не успела ответить, как на телефон снова упало сообщение:

«Тогда давай ко мне. Или в машину пойдем. Рапунцель, у тебя минута, чтобы решить, где я тебя сегодня буду трахать! Потом решение приму я».

По коже побежали сотни тысяч мурашек, адреналин щедро расплескался по крови. Таня не без удивления почувствовала, как трусики становятся мокрыми. Уже? Да быть такого не может. Чтобы удостовериться, что она ошибается и ничего подобного с ней не происходит, девушка оттопырила резинку хлопковых пижамных штанов и нырнула в трусики.

Мокро…

Дыхание сбилось, щеки полыхнули огнем.

Таня убрала руку и быстро настрочила:

«Иду к тебе. Если нас застукают, с ба разговаривать будешь ты».

Паша прочитал сообщение, ничего не прислав в ответ.

Глава 21

Если он не получит Таню, разнесет хату к херам.

Внутри Дольника клокотало от нетерпения. Воздержание явно не его стезя, тем более, когда рядом желанная девочка.

Врач подтвердил: анализы в порядке. Запрета на секс нет.

Был бы запрет – другое дело. Паша иначе вел бы себя. Настраивал бы по-другому. Сюда он ехал с одной целью – нагнуть свою девочку. Он дико хотел секса. Даже не так. Он дико хотел Рапунцель.

Паша не знал, что можно с такой оглушающей силой скучать по женщине. Казалось бы, неделя… Всего-то. Не месяц, не год. Люди жили в разлуке и больший срок. Он сам часто мотался по командировкам, особенно раньше, и никогда не испытывал потребности в близком общении с подругой. Созванивался, чаще просил секретаря купить подарок. На этом всё.

Таня же… Она под кожу забралась. Незаметно, ненавязчиво. Глазюками своими сверкнула, попкой вильнула – и всё, пропал он.

Если бы не дикое упрямство девочки, которое каждый раз его раздражало, уже давно перевез бы её к себе. И ведь предложил пожить у него! Нет же! Мелкая зараза и тут сделала финт ушами. К бабушке укатила!

Может, он неправильно предлагает? Дольник посмеялся сам над собой. Дожил. То бабы сами штабелями запрыгивают к нему в койку, то динамят. Вернее, динамит одна. Опять же… Как динамит, с самым невинным выражением лица.

Причем он отлично понимал, что заслужил. Вроде бы как.

Продавливал он Танюшу. Пытался подстроить под себя. Выходило откровенно плохо. Таня относилась к числу тех девочек, которые предпочитают открытые отношения. Она не кокетничала, не строила за спиной планы. Не пыталась раскрутить его на ещё более щедрые подарки. Она и эти-то принимать не хотела!

А он уже хотел большего.

Видеть её тогда, когда захочет. И брать как можно чаще. Смотреть, как она улыбается, видя его. Ловить оттенки её эмоций, жадно их поглощая.

Трогать. Снова и снова.

Таня читалась, как открытая книга. И абсолютно не стеснялась этого. Павел не без удовольствия вспомнил, с какой радостной улыбкой она вышла его встречать. У него в груди разлилось тепло. Какой мужик не мечтает, чтобы красивая девочка с потрясающе красивой улыбкой, а главное искренней, встречала его дома?

Дом, правда, был не его. Но не суть.

Дольник отложил в сторону телефон и прислушался. Как школьники, честное слово. Но ему было все равно. Добраться бы до Тани… Почувствовать её гладкую кожу, вдохнуть аромат.

Желание прострельнуло в паху, и Павел приглушенно выругался. И долго они будут хороводы водить?

Мужчина резко сел, прислушиваясь.

Идет…

Её неспешные, плавные шаги он узнал бы из тысячи. Хорошо, у Маргариты Николаевны дом большой, несколько спален на первом этаже, мансарда. Был бы меньше, ни о каком свидании и говорить даже не приходилось бы.

Поборники морали, черт побери.

Но почему-то о происходящем, несмотря на негодующий клубок эмоций внутри, Павел думал с улыбкой. У Тани хорошая семья. Отличные девчонки, стоящие друг за другой горой. Так и должно быть. Всё хорошее и негативное начинается с семьи.