Мягкий, теплый, желтый свет гирлянды, плавно переливающейся, выглядывая из-за розовых головок тюльпанов, создавал волшебную атмосферу. За окном бушевала метель, бросая в окна зерном замороженных кристаллов, а в постели, в нежных, но крепких объятиях Стаса, тепло и уютно, спокойно и вместе с тем фантастически волнительно.

Меня обволакивает мужской аромат, оседает на коже, чувствуется на языке. Горячие ладони по-хозяйски залезли под пижаму и ненавязчиво поглаживают живот у самой кромки белья. В бедро упирается упругая плоть, но Калинин не позволяет себе ничего большего. Мы молчим, размышляя каждый о своем, но слова и не должны сейчас звучать. Они лишние.

— Интересный букетик, — нарушают тишину слова Стаса, — Кто это тебе цветочки дарит?

На секунду сердце остановилось. Неужели ошиблась, и Лаки-мен кто-то другой? А как же все эти оговорочки, вроде «детка», присущие моему дружку по переписке? Я насчитала, как минимум, десяток фраз, подтверждающих мою теорию.

Сощурила глаза и поймала резвящихся во взгляде напротив бесенят.

— Да так… — небрежно бросила в ответ, — Есть тут один… поклонник.

— Видать, здорово накосячил, раз ограбил пару цветочных, — хмыкнул тот, лукаво улыбаясь.

— Да нет. Просто хочет меня. Предложения всякие делает.

— И ты согласилась на его предложения?

— Ну… Все пока не официально, но я склоняюсь дать положительный ответ…

— И кто же такой этот твой поклонник?

— А ты не догадался?

Лицо Калинина выглядело слишком самодовольным, чтобы я смогла отказать себе в радости осадить наглеца. Поэтому, прежде чем он ответил, развернулась лицом и произнесла три убийственных слова, наблюдая, как преображается лицо напротив.

— Иван Александрович Забелин.

В аккуратной поросли на лице громко скрипнула челюсть. На лбу вздулась вена. Глаза едва ли не налились кровью.

О да, милый! Ревность тебе к лицу!

Я уже догадалась, что между Стасом и Забелиным какие-то свои счеты, еще когда на парковке возле дома первый провожал колючим взглядом автомобиль второго. И не надо быть Пуаро, чтобы сложить два и два и понять, кто вынудил замдекана помочь мне с экзаменом. Стас. И он же звонил, когда Иван Александрович вез меня к дому.

Надо бы выяснить подробности их связи.

— Чего? Какой еще Забелин, Стрекоза?! С ума сошла?! Это я твой поклонник! Это со мной ты переписывалась в сети!

— Да?

— Да!

— Ну, не знаю… Иван Александрович помог мне с экзаменом. Сказал, я ему нравлюсь. Предлагал всякое. Перспективное. А еще он настоящий гуру программирования и может столькому научить…

Кажется, после такой характеристики у Калинина пару раз дрогнуло веко на правом глазу. А еще он опешил. Улыбка окончательно сошла на нет.

— Малыш, ты чего? Не веришь мне? Я могу доказать! — и потянулся за телефоном, но я остановила этот жест, удержав руку за широкое запястье.

— Верю, Калинин. Но предупреждаю. Еще раз попробуешь водить меня за нос, приму предложение Забелина. У него там, хоть и сурово, зато честно и открыто. Хватит с меня всех этих тайн Мадридского двора. Спасибо. Наелась. Фальшивые письма от родителей. Скрытые беременности. Секретные братья. Мнимые знакомства в интернете. Тайные поклонники с хакерскими замашками. Уже тошнит от окружающего меня двуличия.

— Прости, Феврония. Никогда не думал в таком ключе.

— Стас, я была бы намного счастливее, если бы точно знала, что за всем этим — ты, а не какой-то абстрактный безликий человек. Я мечтала, чтобы это был ты, и в то же время запрещала себе подобные мысли. Тогда новость о беременности Анжелы буквально раздавила меня. Я была готова бороться за тебя с ней, но не с ребенком. С ребенком — никогда. Поэтому просто ушла. Уехала. Вычеркнула вас всех из жизни, чтобы не сломаться окончательно.