Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская (2019)

Перед тем, как свернуть на узкую улочку, присел на травку у заборчика какого-то участка, послушал, как ветер, прилетающий с моря, шевелит над его головой пыльную листву тополей, поправил поплавок на удочке и заглянул за угол, но ничего подозрительного в переулке не увидел. Подождал еще немного и только потом направился к домику.

Толкнул калитку, вошел под навес, под которым когда-то стоял автомобильчик хозяев. Навстречу выскочил белый щенок, которого он накануне вытащил из моря, и начал ластиться к нему.

Калошин прислонил к стене оба удилища и пошел к сарайчику, где он оборудовал себе комнатку. Открыл дверь и отпрянул.

За столом развалился тот самый здоровяк, который еще совсем недавно, выглядывая из автомобиля, спрашивал у него дорогу.

Калошин раздумал заходить, шагнул назад, но сзади уже подпирал другой — не менее мощный, который, очевидно, прятался в автомобиле за тонировкой, и потому Алексей Алексеевич не видел его.

До колоды для рубки дров, в которую был воткнут колун, было не более пяти шагов, но добежать до них вряд ли удастся. В кармане, правда, есть перочинный ножик, но и он, судя по всему, не поможет.

— Проходите, Алексей Алексеевич, — махнул рукой тот, что сидел за столом, — вы уж извините, что мы без приглашения, но уж больно дело у нас неотложное.

Калошин опустил руку в карман и попытался открыть нож.

— Мы к вам по поручению Сережи Ерохина, — произнес голос за спиной, — он сказал, что вам нужна помощь.

— Не знаю никакого Ерохина, — удивился Калошин, — вы меня, вероятно, с кем-то путаете. И почему вы меня называете Алексеем Алексеевичем? Моя фамилия Маковской. Леонид Петрович. Я могу даже документы показать.

— Не надо пользоваться чужими документами, — сказал сидящий за столом. — Двести тридцать седьмая статья, как вам известно. Сокрытие информации, представляющей угрозу для населения. Вы же чтите Уголовный кодекс?

Пришлось заходить внутрь, а щенок успел проскочить раньше.

— Какую угрозу? — изобразил непонимание Алексей Алексеевич.

— Тогда еще одна статья — триста двадцать седьмая, — сказал тот, что шел следом.

— Я в курсе, — согласился Калошин. — Это подделка документов. Только в моем случае худший вариант — это полгодика ограничения свободы. Буду по пятницам ходить к участковому отмечаться, что я тут нахожусь по месту регистрации, а не сбежал куда-то. А что еще сказал вам незнакомый мне… Как вы сказали — Ерохин?

— Попросил оберегать вас, потому что он, да и мы сами думаем, что вам угрожает опасность.

Произнеся это, здоровяк достал из кармана конверт, вынул из него несколько фотографий и положил на стол.

— Не уверен, что вы их узнаете, но вспомните, может, их вы видели тогда на пирсе заброшенного заводика на Малой Неве?

Калошин взял на руки щенка, не проявляя никакого интереса к снимкам. Только теперь оба парня вспомнили, что забыли представиться.

— Мы — частные детективы, — произнес тот, что прикрывал своей спиной дверь, не давая Алексею Алексеевичу выскочить.

Оба достали какие-то удостоверения и показали. Но поняв, что это не произвело на опытного человека никакого впечатления, молодой человек, стоящий возле двери, спросил:

— Голос Ерохина вам знаком?

Не получив ответа, достал из кармана мобильный, набрал номер, а услышав ответ, начал разговор:

— Сережа, это Иван, что за твоим другом в Таганрог махнул. Есть для нас новости? А мы тут с Алексеем Алексеевичем беседуем. Он — очень осторожный человек. И это правильно. Не хочешь сказать ему пару слов?

Потом телефон поднесли к уху Калошина, и тот произнес в трубку:

— Леонид Маковский слушает вас.

— Привет, Калоша, — услышал он знакомый голос. — Рад, что с тобой все в порядке. Помоги ребятам, если сможешь, а потом приезжай. Тут вроде все уже разрулилось. Если с твоим подвальчиком выйдет задержка, можешь пожить у меня. Квартирка свободна.