Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская (2019)

— Есть: за полтора часа до взрыва во дворе, на заправке, что на Северном шоссе, некто наполнил две канистры. У меня есть увеличенные снимки. Но человек в темных очках, а еще на нем спортивная ветровка с капюшоном, капюшон на голове. Он приехал на «БМВ», номера замазаны грязью, но специалисты сказали, что прочитать их не проблема.

— Номера наверняка фальшивые, а грязь для того, чтобы спецы считали их настоящими. Как мужчина выглядит?

— Высокий — за метр восемьдесят пять, скорее, обычного телосложения, а возраст… По фото трудно определить. На заправке его помнят и говорят, что где-то от тридцати до сорока лет. Потом еще проверили записи с уличных камер. «БМВ» двигался по направлению как раз к моему участку и к тому дому, где это произошло. А по сгоревшей в машине женщине пока никаких новостей. Соседи сказали, что видели какую-то с Олегом, и одна она тоже приходила, — у нее был свой ключ. Но она не общалась ни с кем в доме. Я всех вызвал на составление фоторобота. То есть не я, конечно, а следователи… Может, что-то у них получится.

Закончив разговор, Сергей вернулся на свой стул, сел.

Рохель закашлялся, а потом попросил:

— Дай мне платок или тряпку: у меня полный рот крови.

— Перебьешься, — ответил Ерохин.

Он сидел и размышлял по поводу того, что услышал.

Вполне возможно, что Олег непричастен к взрыву. Хотя он мог и попросить кого-то это сделать — того, кого найти уже не удастся, если он не признается сам.

Смущала только марка машины, на которой прибыл тот, кто наполнял канистры. Машина может быть и та, что сгорела, упав с моста в речку, но это не факт.

По времени все складывается: Коваленко с Пименовым сгоняли в родной Череповец, взорвали «мерс» и вернулись в Питер.

Но никто из них не наполнял канистры, потому что накачанных молодых людей нельзя спутать с человеком обычного телосложения… Тем более что и Коваленко, и Пименов едва дотягивали до метра восьмидесяти.

— Давно ты в Питере? — спросил Ерохин.

— Платок дай. Я не могу говорить.

— Ответишь, дам.

— Я здесь всегда. Это мой город. А там мне нечего делать.

— Кто жил в той твоей квартире?

Рохель начал захлебываться.

Сергей пошел в спальню, снял наволочку с подушки и вернулся. Прижал наволочку ко рту Олега и приказал:

— Сплевывай!

Олег явно тянул время, размышляя, что ему следует предпринять. Он сплевывал, давился кровью, кашлял, задыхался.

Через пару минут Сергей надоело это все, и он вернулся на стул.

— Что ты мне предъявишь, мент? — рассмеялся Олег. — Да ты и не мент. Ты — ничтожество, охранник у дверей супермаркета.

— Кто жил в той твоей квартире? — повторил вопрос Ерохин. — Имя брюнетки, если ты не помнишь всех. Ее взорвали вместе с твоим «Мерседесом».

Брови Олега взлетели.

— Ты врешь? — прошептал он. — Врешь, гад! Никого не взорвали.

Судя по всему, он не ожидал услышать такое. Снова закашлялся и начал мотать головой. И засмеялся, захлебываясь кровью.

— Ой ты дурак, мент! Какой же ты дурак! У меня в доме жила… — он уже захлебывался смехом, — у меня в доме жила, если можно так выразиться, проживала Лариса — твоя бывшая жена. Она любила меня, а тебя, гада, ненавидела. Как она жалела, что оттяпала у тебя только часть квартиры. Да у тебя брать-то было нечего! Нищеброд долбаный!

Сергей молчал.

Похоже, что Олег не врет. Как он сам не догадался. Услышал, что с Рохелем-младшим в последнее время жила брюнетка, и не подумал. А ведь Лариса красилась постоянно: была то бумажной блондинкой, то каштановой шатенкой. Однажды и вовсе покрасилась в розовый цвет. На полу ванной часто лежали пустые коробки от краски.

А теперь Ларисы нет. Грустно, конечно, ведь он любил ее когда-то. Или ему казалось, что любил.

— Друга своего Роберта Орешкина зачем приказал убить?

— Я не приказывал. Ты ищи убийц, мент! Я-то тут при чем?